Проза

Дмитрий Дурасов

Циклоп

В прежние времена циклопы были гордым, хлебосольным, одноглазым народом. Любили они часто, с шутками и прибаутками, по кустам за пышногрудыми нимфами бегать. Как говорится — тело к телу — любезное дело! В среду — спереду, а в пятницу — в задницу. Так и жили. И добегались...

Боги решили, что циклопы выродились и стали дебилами. Во-первых, народ давно перестал возводить циклопические (понимай, гигантские) культурные сооружения. Во-вторых, некоторые осмеливались оставлять своим детям вместо положенного одного, целых два глаза! А ведь один глаз еще исстари, как повелось у мудрых предков, как завещали им бессмертные Боги, они непременно должны были выкалывать спицей и класть на алтарь. А теперь далеко не все выкалывали глаза и клали. Некоторые так и вовсе голубые стеклянные шарики подкладывали, полагая, что Бога, как шарик, надуть можно.

В-третьих, любимый циклоп Полифем, самый лучший, самый гордый и хлебосольный из всех циклопов, такое учудил, что вообще ни в какие ворота не влазит. Влюбился в нереиду морскую, красавицу Галатею, а та уже целых три недели как любила чужака двухглазого, инородца Акида. Но дело вовсе не в Акиде! Плевать на пришлого Акида! Сатир с ним, с этим вашим Акидом!

Могучий Полифем до того привык, что ему ни в чем отказу не было, что, как углядел, что его бледненькую, худенькую Галатею целует взахлеб губастый, носастый, черножоповолосастый Акид, так и взвился. Бешено вращая и подмигивая глазом, Полифем отломил кусок дикой скалы и бросил его в Акида. Хитрый Акид увернулся и огромный камень со всего размаха попал точно в лоб тонкорукой Галатее. Невинное дитя любви мгновенно, даже не успев пикнуть, превратилось в мокрое пятно и слилось, капля за каплей, в море.

«За что?! Детей напрягать?!» Этого Боги уже простить не могли и отступились от циклопов.

Народ постепенно забыл, как возделывать землю, как ковать железо, разводить огонь, жить по законам, платить налоги и зарабатывать деньги. И стар и млад целыми днями ковыряли в носу, доедали остатки мелкого домашнего скота и предавались грубому, послеобеденному сну. В сладких снах они видели себя прежним, веселым, бойким и нахрапистым народцем, а просыпаясь, понимали, как невыносимо трудно быть человеком. — «Трудно быть Богом, а человеком — еще труднее...» — думали многие и переставали думать.

ciklop.gif (9642 bytes)

Стройный, мускулистый красавец циклоп Полифем первым зарос буйным кудлатым клочкастым волосом, перестал мыть щеки и ноги, стирать штаны, готовить вкусные горячие похлебки и ходить в гости к друзьям. Из всего моря любви, которое он испытывал к Галатее, у него остался один жалкий, мутный ручеек, нет, не любви, а жалости к себе, к двум-трем живым баранам, которых он любил чесать длинными зимними вечерами, вычесывая разных там блох, гнид, клещей, плача и бормоча: «Гала...гала...гала...тея...тея...тея...»

Полифем — стал дебил. Дебил — стал полифем. Чурка стал Олух, Дурында, Балда, Остолоп, Пентюх, Дубина, Чурбан, Фофан, Межеумок, Колун, Пень, Сапог, Сундук, Туподрын, Фетюк, Имбецил некантовый...

...лет так через десять-пятнадцать его посетил герой Одиссей. Корабль Одиссея случайно прибило к мелкому островку, на котором все еще выживали циклопы. Одиссей принял Полифема за утес, который диким мохом оброс. Полифем стал серый и грубый, как наждак, он и был теперь камень.

Одиссей проскользнул мимо, как тень, за ним, гогоча, шли еще двенадцать героев. Греки недавно покорили Трою, были бодры, веселы, голодны, как дети, и жестоки, как собаки. Прямо перед носом Полифема они ободрали его друзей-баранов, и, громко чавкая, запивая вином свежеподжаренное на угольках мясцо, повалились спать. В нос Полифему ударил давно забытый запах горячего шашлыка и густого, как кровь из носа, трофейного троянского вина.

Каменюга-Полифем неловко протянул руку к обглоданным костям и проглотил их... протянул руку к меху с вином и прямо с мехом высосал его до капли... С меха вина захмелел Полифем, почувствовал себя даже героем, будто и он сам Трою брал. Забубнил быстро: «Гала-гала-гала-тея-тея-тея...» и повалился навзничь, глазом веселым в звездное небо уткнулся.

Утром ранним выбили ахейцы глаз Полифемов. Просто так выбили, шутки ради, ведь никто его за человека не принимал — циклоп, он и в Африке циклоп. Заострили кол, обожгли на костре и засадили с размаха по самое корневище.

— Кто это, кто?!! — взревел Полифем.

— А Никто! Конь в Манто! — крикнул герой Одиссей и оттолкнулся веслом от сурового, дикого, негостеприимного берега...

Иллюстрация Дмитрия Дурасова.


[На первую страницу (Home page)]                   [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 03.01.05 13:20