Удивительна пластическая культура кадров. Четко проступает тонкое ощущение материала, различных фактур, которые точно «играют на образ» — интерьер просторной квартиры с оголенной штукатуркой стен, старинная темная мебель, книги в кожаных переплетах, соседка с профилем Ахматовой, в темно-зеленом бархатном платье, — все это выражает время столь же определенно, как, скажем, введенные в ткань фильма кадры кинохроники. Вот оно, это время: Испания тридцатых годов, фашистские бомбардировщики в небе над Мадридом, огромные морские транспорты с детьми, которых увозят в Советский Союз, страх и слезы, и кукла, крепко сжатая в детских руках. Потом мы увидим этих выросших испанских детей, оставшихся в России, — воспоминания переплетаются с сегодняшним днем. Все, чем жила планета, проходило и через жизнь героев фильма: первые полеты в стратосферу, довоенные парады на Красной площади, солдаты второй мировой, пламя печей Освенцима, «культурная революция» в Китае, Вьетнам... «Зеркало» — это рассказ о корнях человека, о том, откуда он вышел и что формировало его душу. А корни — это не только земля и время — это всегда и родители. Мать. Маргарита Терехова вдохновенно передала всю сложность душевной организации простой русской женщины, на долю которой выпали и самые светлые минуты, и самые горькие часы. Уже с самых первых кадров, когда она сидит на деревенском плетне у дома в лесу, зябко поглядывая прямо на нас, когда под ее взглядом клонится, как под порывом ветра, изумрудное поле травы — словно дрожь предчувствия и волнения — мы видим просто женщину, которая ждет; и в то же время она настолько «вписана» в природу, слита с ней, словно впитала в себя и это поле, и дождь, и слякоть, и росу, и кровь — все богатство земли, на которой родилась, растила детей, любила, теряла и находила, — что предстает уже и как вечная женщина, вечная мать и вечная Россия. Такие обобщения отвечают духу картины, «замешанной» на лирике прекрасного поэта Арсения Тарковского, ибо этот фильм в определенной мере автобиографический. Построен он по прихотливым законам памяти, ассоциаций, где прошлое и настоящее переплетены: «Смыкаются, как воды, времена.» Нет нужды пересказывать сюжет. В обычном смысле его просто нет. Это как стихотворение, которое нужно слушать и впитывать в себя ощущение непрерывного потока жизни, заключенного в простые с виду и такие беспредельные строки. Неблагодарная задача переводить стихи на язык прозы. Кинематограф же способен передать в зримых образах метафорический язык стихотворения, но, конечно, не без потерь. Читаю томик А. Тарковского. Вот стихотворение «Игнатьевский лес». Пожалуй, — это образ и настроение фильма Андрея Тарковского:Кадр из кинофильма «Зеркало». Мать — актриса М.Терехова.
В заплаканных глазах отражена дорога,
Натура подается в картине опоэтизированно, но это всегда не просто красивая композиция с изысканным колоритом, но и настроение, атмосфера эпизода, точно выбранная психологическая среда. Постоянный мотив фильма — дождь. Это олицетворение и слез, и душевного очищения, и связи времен, и настроения — в зависимости от контекста. Он может капать с крыши в совершенно сухую погоду. Он льет «как из ведра» в ту тревожную ночь, когда мать, боясь поверить в возможность ошибки на книжной полосе, спозаранку бежит в типографию проверить гранки, а со стены, в просвет типографских машин, смотрит с плаката Сталин. Дождь — такая же метафора, как и бесшумный ветер, таинственно раскачивающий ветви деревьев в ночном (черно-белом) лесу, призрачно-серых под невидимой луной. Кроме того, что этот кадр создает ощущение тревоги, эмоционального напряжения, он служит и ритмообразующим элементом, появляясь несколько раз в течение картины. Следует обратить внимание на тот факт, что «Зеркало» сочетает в себе цветовое и черно-белое изображение, где свет, естественно, играет основную роль в драматургическом подтексте действия. Хроника, ночные эпизоды, где цвет словно съеден ночной темнотой, эпизоды аллегорического плана — сон с героиней, «висящей» над кроватью; таинство рушащихся стен в духе раннего Бунюэля — всему этому чужда стихия излишне материального цвета и ближе условность черно-белого, с его контрастами света и темноты. Удивительное чувство освобождения от тревоги, гнета прошедшей дождливой ночиКадр из кинофильма «Зеркало». Мать — актриса М.Терехова.
передает монохромный, просвеченный солнцем эпизод прохода героини по длинному стеклянному коридору типографии. Она словно вздохнула полной грудью, и чувство душевного полета и счастья, переживаемого ею, передает и динамика движения камеры, и заполненный солнцем стеклянный коридор. Пожалуй, впервые применил смену цветовых и вирированных эпизодов Клод Лелуш в «Мужчине и женщине» — для разграничения реальности и воспоминаний, однако резкость переходов снята у него тем, что в фильме много натурных кадров (сцены на берегу моря, проезды на автомобиле), снятых в сумерки и пасмурную погоду, что определило мягкую колористическую гамму, с минимальным использованием красочных элементов. В результате Лелуш получил ту элегическую задумчивость и поэтичность изображения, которые и привлекают в этом фильме. В «Зеркале» монтажные стыки между цветным и черно-белым изображением более резкие — это хроника, создающая эффект документального фона для развития действия, его хронологический подтекст; это ночные эпизоды; это цвет времени в эпизоде типографии. В основном оператор не использует острых световых и цветовых приемов, деление на свет и тень обычно достаточно мотивировано. Лишь дважды в кадре мы видим эффективное освещение. Вспомним высвеченное ирреальным светом помертвевшее лицо матери, когда, спасая детей от голода, она отправляется в деревню менять свои немногочисленные ценные вещи на еду и «сердобольная» хозяйка, примеряя перед зеркалом ее единственные золотые серьги, предлагает ей отрубить голову петуху. Залитый резким светом кадр сразу «выключает» героиню из сумрачного интерьера деревенского дома в иную плоскость ассоциаций, связанных с личными ощущениями, что подтверждает встречный крупный план покинувшего ее мужа, смотрящего на нее. Кадру придан характер видения. Если вновь исходить из живописных аналогий, можно вспомнить Эдгара Дега, который открыл и мастерски применил в своем творчестве эффект искусственного газового освещения. Многие его картины залиты резким голубоватым светом. Этот холодный неестественный свет своей призрачной вибрацией неожиданно преображает, даже съедает цвета, придавая зрелищу особую притягательность.(И дождь, и особенно поздний час,
И капли бегут по холодным ветвям:
Ни словом унять, ни платком утереть.)
В «Зеркале» применен подобный эффект. Второй раз мы наблюдаем это в сцене встречи повзрослевшего героя (которого мы не видим, только слышим его голос за кадром) с женой, с которой он — так же, как когда-то и его отец с матерью — расстался (жену и мать в молодости играет одна актриса — Маргарита Терехова). Разговаривая, она смотрит в зеркало, и лицо ее, столь похожее на лицо матери, тоже высвечено беспощадным светом. Здесь свет подчеркивает ее молодость и красоту, и в то же время эта явная световая параллель говорит о схожести характеров и судеб двух женщин разных поколений. Подтверждает эту мысль кадр, когда обе они — молодая с одной, пожилая — «с той стороны зеркального стекла», встречаются на этом стекле руками одинаковым жестом. Этот момент составляет одну из существенных сторон жизненного содержания картины, из которой можно понять, что между мужчиной и женщиной, нерасторжимо связанных, всегда существует и нечто, что их разделяет, и женщина чаще выступает как лицо страдательное.Кадр из кинофильма «Зеркало».
Отец — актер О.Янковский, Мать — актриса М.Терехова.
... Мы отражаем все и вся
[На
первую страницу] [В раздел
"Кино"]
Дата обновления
информации: 10.01.05 13:21