Польские исследователи о России

Антоний Кучинский

Сибирь в истории и культуре польского народа.

Роль фотографии в этнографических исследованиях Бронислава Пилсудского

В сложной проблематике этнографических исследований часто приходится встречаться с разнообразием источников и форм их документирования. Самой популярной из них является форма так называемого интервью, то есть разговор в заданном направлении с тем, кто сообщает информацию, часто с помощью заранее составленного списка вопросов, представляющего собой своеобразный анкетный лист для научных целей. Часто во время экспедиций используется также так называемое наблюдение с непосредственным участием, что, кстати сказать, является весьма существенным для исследований, включающих в себя общественную и духовную культуру в широком понимании. Важным элементом этнографических исследований является также иконографическая форма документирования, которая может иметь характер рисунка или фотографии, отражающих определенные культурные факты 1. Фотографическая документация очень важна также в исследованиях антропологического характера, она часто использовалась учеными с появлением фотоаппаратов. Существенным элементом местных записей — и, прежде всего, фольклора — является форма механического документирования речи и музыки, которое первоначально осуществлялось с помощью фонографа; с развитием техники в научную практику вошел новый тип регистрирующих устройств, на современном же этапе чаще всего применяются магнитофоны и диктофоны. По проблематике, связанной с этой формой собирания информации, а также ее значением для территориальных исследований и фольклористики, существует достаточно общирная литература, в которой представлена методика этнографических исследований, поэтому специально останавливаться на этом считаем здесь излишним. Эта проблема настолько очевидна для современных исследователей, что каждый из них отдает себе в необходимости исследования разных форм документирования во время территориальных исследований.

При изучении научного наследия Б.Пилсудского становится очевидным, что оно включает в себя различные виды источников — записи о научных исследованиях, фотографическую документацию, рисунки, фонографические записи. Все те, кто занимался вкладом Б.Пилсудского в изучение культуры айнов, инвхов, ороков хорошо об этом знают. Продолжается кропотливый поиск его записей о территориальных исследованиях, фотографий, рукописей, подготовленных к печати, этногрфических экспонатов, фонографических записей, и с каждым годом происходят новые открытия в этом направлении. Можно смело утверждать, что в области фотографического документирования туземной культуры, а также в области исследования туземного фольклора, когда он пользовался фонографом, записывая песни и речь, Б.Пилсудский принадлежал к новаторам в исследованиях культуры народов Дального Востока. По поводу сделанных им фонографических записей песен, легенд и других форм фольклора айнов высказывались многие ученые, профессионально занимающиеся этой проблемой во время международного научного симпозиума, который проходил в Университете Хоккайдо в Саппоро. Организованный в 1985 году этот симпозиум был посвящен тематике фонографических записей Б.Пилсудского и культуре айнов. Это было тесно связано с расширофкой богатого фольклора айнов, записанного Б.Пилсудским на валиках для фонографа в начале XIX века. Многие годы записи, сделанные на валиках, «молчали», а предпринимаемые попытки их расшифровки терпели неудачу. Благодаря усилиям польских и японских ученых был осуществлен международный научный проект. Валики фонографа, хранившиеся в Польше, были перевезены в Японию. Там в Институте прикладной электроники при Университете Хоккайдо была сформирована специальная группа ученых под руководством профессора Тошимитсу Асакура. Сложнейшая технология с использованием лазера позволила прочесть записи, сделанные на валиках для фонографа, а также дала возможность их переписать и задокументировать 2. Успех этого дела — это не только успех технологии, но и результат упорного человеческого труда, напрвленного на увековечение для науки важных исследовательских открытий Б.Пилсудского. Это еще раз подтверждает тот факт, что его необходимо причислить к выдающимся исследователям культуры туземных народов Сахалина, Хоккайдо и так называемого Приамурья.

Одним из элементов документирования культурных фактов в исследовательских работах Б.Пилсудского является также фотография. Сделанные им фотографии Б.Пилсудский часто направлял в различные учреждения на территории России, по заданию которых он осуществлял территориальные исследования. Они являлись существенным дополнением для этнографичечких коллекций, которые он собирал для музеев Санкт-Петербурга и Владивостока.

На основании результатов, которые дали разного рода запросы и настойчивые поиски, можно утверждать, что фотографии из коллекций Б.Пилсудского находятся в Австрии, Германии, Польше, России и Соединенных Штатах. Может быть, лучше начать с России, где, как известно, коллекции интересующих нас фотографий составляют значительную часть Архива Института Этнографии Российской Академии Наук в Санкт-Петербурге, Музея Антропологии и Этнографии в Москве, Архива Российского Географического Общества в Санкт-Петербурге, Государственного Этнографического Музея в Санкт-Петербурге, Сахалинского Областного Краеведческого музея в Южно-Сахалинске, Приморского Объединенного Музея им. В.К.Арсеньева во Владивостоке, Общества по изучению амурского края (Отделение Российского Географического Общества) во Владивостоке. Часть владивостокской коллекции, хранящейся в Музее им. В.К.Арсеньева, была экспонирована в Париже на Международной Этнографической выставке в 1990 году в рамках национальной российской экспозиции, которая была в то время отмечена серебряной медалью.

Еще совсем недавно высказывались предположения, что фотографии, сделанные Б.Пилсудским, должны находиться в одном из музеев Вены. На направленный мною запрос я получил утвердительный ответ. Оказалось, что коллекция, насчитывающая 145 фотографий, является собственностью Museum fьr Vцlkerkunde в Вене, и была приобретена у Б.Пилсудского в 1910 году за 50 австрийских крон. Многие из этих фотографий посвящены не только этнографии, но и антропологической тематике — на них изображены дети, женщины и мужчины самых различных возрастов. Есть также фотографии с видами деревень с точным указанием названий. В коллекции сохранились фотографии, представляющие особый интерес, так как они непосредственно связаны с биографией Б.Пилсудского. Например, фотография селения Ай, в котором, как известно, жила жена Б.Пилсудского, происходившая из рода айнов, где родились и его дети. На этих фотографиях представлены жители этого селения, их занятия, например, ловля рыбы. Тематика фототеки самая разнообразная, хотя и есть повторяющиеся снимки. Бесспорно, все они имеют важное документальное значение.

Бронислав Пилсудский, придавая большое значение фотодокументации для этнографических исследований, выполнил огромное количество фотографий, тематика которых зачастую уникальна — шаманизм, культ медведя или же семейные обряды. Стремясь сохранить в памяти уходящие образы прошлого, он вводит новый элемент документирования в территориальных исследованиях, наглядно иллюстрирующий все те явления культурной жизни коренного населения, которые ему приходилось наблюдать. Где и когда он научился фотографировать, мы не знаем. Зато нам известно, что он владел фотоаппаратом как настоящий мастер.

Некоторым его фотографиям свойственен особый динамизм, это не просто монотематические образы. Он фотографировал и церкви, и речные пристани, и административные здания, на его снимках запечатлены также церемонии обрядов, связанных с культом медведя, шаманские ритуалы, обряды погребения и т.д. Кроме известных классических способов сбора этнографических материалов, какими являются опросы и непосредственные наблюдения, Б.Пилсудский нашел более совершенную форму местной документации — фотографирование. Остановленный в кадре образ туземной культуры является для современных исследователей важным элементом, дополняющим другие формы докоментирования, тем более если учесть, что культура туземных народов Сахалина претерпела огромные изменения в связи с ее унификацией. Многие сегменты богатейшей материальной культуры уже утрачены навсегда. Стерлись из памяти и старые обряды. Темой фотографий польского ученого всегда были люди и их культура. Фотографии Б.Пилсудского имеют столь же важное значение, как и оставленные им тексты — научные записи территориальных исследований, которые только сейчас становятся известными. Следует также подчеркнуть и тот факт, что подобного типа фототека по замыслу ученого должна была дополнять фактографию его культуроведческих исследований. Такой подход к изучаемому предмету подтверждает вывод о том, что Бронислав Пилсудский являлся новатором в области этнографической фотографии, он прекрасно понимал непреходящую ценность подобного рода источников для науки. Ибо они являются свидетельством действительности определенного времени и пространства, и это свидетельство несет в себе некий информационный код уходящего времени. Тем более интересным представляется заглянуть в прошлое, запечатленное этнографом, через призму современности, через сравнение мира существуещего с тем, который ушел безвозвратно.

Просматривая фотографии, сделанные Б.Пилсудским, невольно ощущаешь присутствие некой конфронтации двух миров — ушедшего и существуещего сегодня. Он был блестящим документалистом, которого восхищала красота туземной культуры, и который прекрасно понимал, что все это преходяще, что со временем будут забыты старые верования, обычаи и традиции. Безусловно, эти фотографии являются важным документальным свидетельством, и значение их тем более возрастает, когда приходится соприкасаться с современной культурой нивхов, ульчей или ороков. Для этнического, если можно так выразиться, самосознания этих народов документальная фотография Б.Пилсудского важна тем, что она хранит в себе характерные черты их естественной первобытности, которая в те времена ещё не подверглась влиянию чуждой ей культуры. Важно также отметить, что документируя многие факты и события, автор не оставляет без пристального внимания само первобытное пространство, часто закрытое для чужого пришельца, скрываемое от него, а иногда просто специально искажаемое. Хорошо известно, что фотодокументирование при проведении территориальныхисследований часто бывает затруднено даже не по причинам технического свойства. Хотя и это очень важно. Однако есть гораздо более существенные препятствия, преодолеть которые сложно, но вместе стем и просто необходимо: для фотографии, как документа, важна искренняя открытость фотографируемых «живых объектов», естественность в их повседневной жизни и во время проведения различных обрядов. Отчетливо видно, что Б.Пилсудскй пользовался безграничным доверием у туземного населения, ибо с согласия аборигенов, не скрывавших перед объективом самых сокровенных тайн своей культуры, он фотографировал сцены, связанные с культом медведя, с шаманством, с обрядами погребения и т.д.

Разбирая уникальные фотографии согласно их тематике, мы все больше убеждаемся в том, что наблюдаемая Б.Пилсудским действительность представляла собой одну из составляющих его исследовательской работы, входила неотъемлемой частью в конкретное явление культуры и рассматривалась им с позиции обобщения его научных записей в процессе территориальных исследований. Безусловно, наблюдаемая им действительность представляла собой богатейший материал для культурологических исследований. На анализируемых фотографиях нередко можно наблюдать явные признаки того, что их автор целенаправленно организуют документируемое пространство, в котором элементы местной природы для него гораздо более важны, чем простое любование заснятым на пленку ландшафтом. Есть еще одна очень важная сторона искусства фотографии Б.Пилсудского. Это прежде всего многообразие тем, которое носит, возможно, чисто репортерский характер фиксации какого-то факта, вовсе не связанного с культурным пространством туземного населения, часто он снимает каторжников, толпу, собравшуюся на торговой площади либо у речного причала. Итак, в документальной фотографии, выполненной Б.Пилсудским, отражено огромное количество тем. И об одной из них здесь важно вспомнить. Это фотографии, предназначенные для антропологического документирования. Их очень много, и это убедительно доказывает, что использование фотографического аппарата не было случайным для нашего активного территориального исследователя, он прекрасно понимал важность создания подобного рода источников. Судя по характеру фотографий, можно с уверенностью предположить, что все они выполнены с предварительного согласия местного туземного населения. Фотографии эти выполнялись как в условиях определенного культурного пространства, так и с применением импровизированного территорального фона. На них представлены мужчины и женщины самого разного возраста, анфас и в профиль. Даже самое поверхностное изучение этих фотографий указывает на их большую научную значимость. Поэтому нет ничего удивительного в том, что известный краковский антрополог Е. Талько-Хрыневич приобрел их для руководимого им Института Антропологии при Ягеллонском Университете. К сожалению, все предпринятые мною попытки найти это собрание не принесли на сегодняшний день ожидаемого результата. Однако, надо сказать, что часть этих фотографий сохранилась в других коллекциях, и это позволяет утверждать, что Б.Пилсудский был не только высококлассным исследователем этнографических реалий, но также феноменальным специалистом в области антропологической фотографии. Кроме общепринятого в конце XIX — начале XX веков составления каталога культурных фактов, которое заключается прежде всего в ведении записей, он ввел также совершенно новый элемент в свои исследования. Это был по тем временам новаторский способ документирования, который позднее станет характерным для следующих поколений этнографов, и который заключается в использовании фотографии и механической записи звука: речь, песня, музыка. Разумеется, благодаря этому значительно более полным становится знание традиционной культуры туземных народов Хоккайдо, Сахалина и Приамурья, особенно айнов.

В связи с этим следует отметить тот факт, что фотографии, выполненные Б.Пилсудским, представляют собой богатый документальный материал для изучения различных явлений культуры и дают невероятно важные иконографические коды для интерпретации той культуры, которая со временем подверглась унификации, стерлась, а нередко и вовсе была забыта. Всё сказанное отнюдь не является лишь комплементарным размышлением. К подобному выводу приходишь исключительно после совокупной оценки всех результатов исследований Б.Пилсудского, которые все более и более ясно присутствуют в антропологии культуры. В 1997 году в Институте наследия Бронислава Пилсудского в Южно-Сахалинске была предпринята попытка собрать в единое целое всё научное наследие этого ученого 3. Интернациональный редакционный коллектив работает над подготовкой к печати монументального Полного собрания трудов Бронислава Пилсудского 4. Нашли воплощение и другие идеи, связанные с документированием материалов, относящихся к жизни учёного. В Бюллетене Института Юзефа Пилсудского в Америке появилось сообщение, в котором, в частности, читаем: «... знание о личной жизни Б.Пилсудского носит фрагментарный характер. Семья располагает лишь небольшой частью писем и несколькими фотографиями. Огромные его собрания, где рядом с научными материалами соседствуют заметки, письма и т.п., оказались разбросаны по всему миру во время I мировой войны, остальные же сгорели в Институте Востока в Варшаве в сентябре 1939 года».

Стремясь уберечь от забвения память о своем дяде, доктор Ванда Пилсудская высказала недавно мысль о том, чтобы собрать и систематизировать все мемориальные вещи, связанные с Брониславом Пилсудским. К работе по систематизации приступил Витольд Ковальский из Лондона. В связи с этим мы обращаемся ко всем людям, в семьях которых сохранилась память о Брониславе Пилсудском — корреспонденция, упоминания в дневниках, совместные фотографии или устные свидетельства — присылать этот материал по адресу: Witold Kowalski, 6 Columbia Point, London SE161BE. Особенно недостает данных о жизни Б.Пилсудского, относящихся к периоду 1906—1914 годов, когда он находился в Галиции, а также к периоду I мировой войны, когда он находился в Вене, затем в Швейцарии и Париже 5.

Каковы результаты подобного обращения, нам неизвестно. Однако следует отметить, что многие из предпринятых попыток полнее узнать о сложных перепетиях жизни Б.Пилсудского уже имеют свой результат. Сегодня мы имеем возможность наблюдать это в Японии, Польше и России.

Примечания

1 B. Jewsiewicki, Prуba zasygnalizowania roli џrуdіa ikonograficznego w badaniach etnograficznich, «Etnografia Polska» 1964: 8, s. 251—263; H. Ostromкcka, Polska ikonografia Syberii o tematyce etnograficznej sprezed 1917 roku, [w:] Historia kontaktуw polsko-rosyiskich w dziedzinie etnografii. Materialy z konferencji we Wrocіawiu, pod red. J. Babicza i A. Kuczyсskiego. «Monografie z Dziejуw Nauki i Techniki», 1976: 103, s. 123—137.

2 A. Majewicz, Dzieje i wierzenia Ajnуw, Poznaс 1991, s. 211—227.

3 A. Kuczyсski, Instytut Dziedzictwa Bronisіawa Pisіudskiego, «Wrocіawskie Studia Wschodnie», 1998: 2, s. 213—224.

4 Когда рукопись статьи была уже в печати, вышли два первых тома уже упоминавшегося полного собрания трудов Б.Пилсудского: The Collected Works of Bronisіaw Piіsudski, т. 1. The Aborigines of Sakhalin, под редакцией А.Ф.Маевича в одном из престижных издательств Mouton de Gruyter, Berlin — New York, 1998 и т. 2, Ainu Language an Folklore Materials, Berlin — New York, 1998. Следующие тома готовятся к печати.

5 A. Kuczyсski, Upowszechnienie wynikуw badaс Broniіsaw Piіsudskiego nad ludami Dalekiego Wschodu, «Lud», 1992: 75, s. 329.

Перевела Л. Гвозд


[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Польша"]
Дата обновления информации (Modify date): 29.08.01 22:18