Представляем автора

Олег Асиновский

«Атаман улыбку развернул...»

* * *
Древнее животное
открывает душу,
выкатилось потное
из воды на сушу,

* * *
Грузило томное, рукав позолотив,
за ниткой спряталось свинцовой,
его разыскивать Сизиф
с горы бросается в обновы,

плывущие с коров нерукотворных
к ногам пастушки молодой,
в глазах ее огнеупорных
Сизиф горячей бородой

застрял и за рукав хватает
пастушку сонную, как нить,
корова головой мотает,
мычит и пробует скулить.

* * *
Голышом в пластмассовой бутылке
инквизитор сядет и замрет,
фруктов одинаковых опилки
раздавил и сердце разобьёт

атаману мягкому по сути
своего сердечного зерна,
инквизитор ласковее судит,
и зерно с пластмассового дна

в Райский сад летит из горловины,
атаман улыбку развернул,
и губами зернышко из глины
в грудь средневековую воткнул.

* * *
Змея ползет, она — Емеля,
она — мужчина, звук земли
в ее шагах, мы пересели
к шагам поближе, залегли,

Емеля полз быстрее звука
туда, где музыка спала,
он — пианист, змею, как руку,
как ногу жалила пчела,

мы пересели в самолеты,
насквозь прозрачные без нас,
иллюминаторы и ноты
Емеле не открыли глаз.

* * *
Крошка хлебная, черствея,
над буханкой прожужжит,
несъедобная, как фея,
зуб у феи одолжит,

чтобы грызть себя по кругу
и с нахлебником блудить,
и найти ему подругу,
и за хлебом им ходить

мимо жутких разговоров
на беззубом языке,
несъедобная, как боров
возле феи на пеньке.

* * *

Татьяне Михайловской

Кувшин скрипит
резными стенками,
в нем мытарь спит
к стене коленками,

коленок две
они — ровесницы,
кувшин в траве
у ног прелестницы,

и чашек две,
они — коленные,
и в голове
маршруты генные,

кувшин скрипит,
солдаты драпают,
и мытарь спит,
и стены капают.

* * *
Ничего во мне и не ломая,
ветка выросла прямая,
нет на ветке уголка,
чтобы спряталась рука,

вот и некуда себя девать
стыдно веточку ломать
на прозрачные куски
и в дверные плакаться глазки.

* * *
Очечник пятистенный
на голову слепца
упал, и современный
взгляд выполз из лица,

слепец качнул бровями
и голову назад
откинул, пузырями
слеза покрылась над

ползучим этим взглядом
и строго по спине
катилась, и прикладом
слепец, как на войне,

к слезе своей тянулся
и спину изгибал,
в очечнике проснулся
и плакал Ганнибал.

* * *
Полярник светится, как жук,
внутри галеры антикварной
веслу насвистывает стук
и в крошке тикает сухарной,

ему полярная сова
крылами руки полирует,
из-под ногтей растет трава,
в ней раб боится и жирует,

а жук жирует, не таясь,
дырявит, тискает галеру,
и весел девственная связь
не разрушает атмосферу.

* * *
Ввязал, рея над худой молвой
о себе, полоску, по-
злостку в чулок свой,
памятную потомучка, по-
злючка кое-как,
а за собой по-
тянул он, как слон
музыку на трон,
а слово на твердый знак,
а зерно на злак,
а яблоко на кулак,
а боярыню на сундук,
а сердечко на стук,
а лишь бы думать умом,
а не шумом,
а не чулком,
а отделаться языком,
а полоску не трог, не плак.

* * *
Настоящий бриль-
янт, брильянт иль
особинка его бас-
ком, баском го-
ворит в гос-
питале полевом с ба-
раниной, да с ба-
лыком осетровым, да с горь-
кими пи-
люлями, да с гор-
дыми пипулями, пипулями.

* * *
Облаяла сот-
ника, сотника солнечная со-
баха, собаха, от-
шлепала его, от-
далась его во-
ле, разожгла плоть его и хоть
его, чудо, чу-
до как хо-
рохорится хо-
роший китаец Прохор, Прохор
во время чумы
и вообще.

* * *
Погремушка красна, крас-
на на рас-
свете, черным, черным мо-
нахом она живет на мо-
розе с неприятельницами, непри-
ятельницами сво-
ими, как вод-
ка в при-
роде дневного, днев-
ного гнева.

[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 09.10.02 18:59