Исследования

Владимир Утилов

Свой среди чужих, чужой среди своих — Александр Корда

В самом центре английской столицы, рядом с «меккой» туристов — знаменитой Национальной галереей — можно обнаружить реже посещаемый, но не менее замечательный музей — Национальную портретную галерею. В её тихих залах, под ненавязчивым, но внимательным оком респектабельных служителей, обрела новую, в некотором отношении вполне материальную, жизнь элита нации на протяжении последних восьми веков — её правители, её аристократия, её мозг и её совесть, герои войн и служители муз. При желании прогулка по залам галереи засвидетельствует прогресс технологии — от резьбы по дереву и живописи масляными красками — до дагерротипов и современной фотографии, но, естественно, больший интерес представляют восемьсот лет в лицах.

Кинематограф безобразно молод — всего 103 года, и до недавнего времени его представляли здесь считанные фотографии. На самом видном месте среди них портрет сэра Александра Корда — Шандора Ласло Келльнера, который — пусть в гораздо более скромных масштабах — повторил сказочную эпопею Бенджамина Дизраэли, чужестранца и иноверца, сумевшего стать одним из лидеров Британской империи. Корда (хотя и дружил с Уинстоном Черчиллем) не увлекался высокой политикой, но в своей сфере так же стал олицетворением британского Истеблишмента и его культуры. С его именем неразрывно связано «второе рождение» английского кино 1929—1939 годов, его взлёты и неудачи определяли судьбу киноискусства Англии вплоть до его смерти зимой 1956 года. В последнее время кино всё чаще обращается к своей собственной истории, в поисках материала перелистываются бесконечные страницы новой Человеческой Комедии, предполагающие не алчный интерес творца мыльных опер, а умное зрение художника, способного читать эту «книгу» с иронией, болью и любовью. Одной из самых удивительных страниц неизбежно окажется история Александра Корды — великолепный материал для английского «Гражданина Кейна» (условие здесь одно — талант масштаба Орсона Уэллса, и можно только радоваться, что никому не пришло в голову обратить её в очередную дешевую мелодраму).

Герой «Кейна» оставляет после себя загадку, предсмертные два слова «Розовый бутон». Корда, который был подлинным человеком бизнеса и претендовал на аристократический тон, оставил не загадку, а завещание. В ответ на вопрос юриста («Кто же унаследует «Лондон филм» — то есть ту самую фирму, с создания которой начинается второе рождение британского кинематографа) последовало жёсткое «Никто». Вот это и есть загадка, ибо наследников и претендентов искать не приходилось. Впрочем, Корда косвенным образом объяснился, и его — как всегда, не слишком правильная стилистически, но афористичная, образная и непереводимая сентенция «I don’t grow on a tree»1 использована в качестве названия английского фильма, показанного недавно по 31 каналу. Делали картину венгры, бежавшие в 1956 году в Англию, и начинается она с рассказа ведущего о том, как он первым делом бросился в Лондоне к телефону-автомату, чтобы набрать номер сэра Александра. Увы, из трубки прозвучали неумолимо финальные слова — «Сэр Александр скончался».

1 «Я не расту на грядке» предпочтительнее буквального «Я не расту на деревьях»

Эта смерть потрясла не только эмигрантов из Венгрии, но и англичан, для которых имя Корды означало самую блестящую эпоху в истории национального кино и единственную надежду обрести хоть какую-то независимость от Голливуда. Рядовой зритель и сливки художественной элиты не могли примириться с мыслью об исчезновении «Лондон филм», чей логотип («Биг Бен» в сопровождении отбивающих четверти курантов) превратился в такой же символ их страны, как здание парламента или коттеджи с соломенной крышей. В решении Корды ликвидировать дело своей жизни обычно видели типично британскую (а он действительно часто старался быть бульшим британцем, чем сами британцы) гордыню или снобизм, хотя на самом деле разгадка тайны сэра Александра не так банальна, совсем не проста и более чем трагична. Истинная личность этого человека шире легенды о сказочно удачливом кинопродюсере, чьи талант, авантюризм и космополитическая широта взгляда помогли ему стать своим среди чужих, живым мифом в стране, где миф правит и прошлым и настоящим. Всё это так, и звание сэра получено не только за услуги короне в годы войны с Гитлером (пропаганда помощи Англии в США), но у каждой медали есть оборотная сторона. Материалист, бонвиван и эпикуреец, Корда противопоставил судьбе своё «Я», свои талант, человеческое обаяние и щедрость, безрассудную веру в удачу и — подобно герою своего первого и лучшего английского фильма «Частная жизнь Генриха VIII» (1933) — проиграл неумолимому времени, которое согревает конец жизни только тем, кому повезло осознать и выразить нечто большее, нежели бесконечная радость собственного бытия и величие своей личности. В начале пятидесятых, когда врачи измученного сердечными приступами продюсера не могли понять, как он ещё жив с таким сердцем и потому отпускали его лететь в Америку, полагаясь на судьбу, Корда уже знал, что борьба с жизнью превратилась в борьбу за жизнь и бой проигран, а с ним и все, что имеет какое-то значение. Подобно Кейну, он верил только в себя, и казалось, что для этого есть все основания: Шандор Келльнер родился 16 сентября 1893 года в маленьком поселке Пуштатурпашто, где его отец, отставной сержант Хенрик Келльнер служил управляющим имением. Когда ему было всего тринадцать, отец умер, и уже год спустя Келльнеры перебрались в Будапешт, где старшему сыну пришлось заменить братьям отца и стать кормильцем. Пробавляясь репетиторством, он продолжал учиться в коммерческой школе, где преподавал бывший католический священник, а ныне рьяный социалист Оскар Фабер. С его помощью подросток начал публиковаться в либеральной газете «Независимая Венгрия». С 1909 года его статьи выходили под псевдонимом «Шандор Корда», и в конце концов Шандор Келльнер превратился в Александра Корду.

Всего лишь несколько лет спустя его жизнь изменится, и в Будапеште заговорят о «стиле Корды» — лучший номер в самом шикарном отеле, костюмы, сшитые на заказ у самого модного портного, самые дорогие цветы и сигары, изготовленная специально для него обувь... В Лондоне у него будет свой «Роллс-ройс», личный шофёр и личный дворецкий, собственная яхта со странным названием «Elsewhere»2, но пока он кормил мать и двух братьев и на всю жизнь возненавидел хлебные корки — мякиш он всегда отдавал Золтану и Винсенту. ещё в Пуштатурпашто он мечтал объездить весь мир наподобие жюльверновского Филеаса Фогга, пейзажи сельской Венгрии навевали на него уныние, он представлял себя на улицах богатых западноевропейских столиц, его самым заветным желанием стало разбогатеть и... оказаться где-нибудь в другом месте. Словом, как и все бедняки, он жил грёзой о «красивой» жизни, но твёрдо знал, что никакой феи он не встретит и что феей должен стать он сам.

2 то есть «Где-нибудь в другом месте»

В 1910 году, заняв у друзей небольшую сумму и с рекомендательным письмом от редакции «Независимой Венгрии» юный Корда приехал в Париж. Его поздние биографы повторяют легенду — в Париже часто посещал киностудии, в чём и состояла цель поездки. В действительности, Александр Корда просто пытался пристроиться и потерпел фиаско. Лишь однажды он рассказал, что поднимал хлеб, брошенный на мостовую для голубей, заворачивал ноги в газету и полюбил живопись, отходя от холода в Лувре. А однажды не мог сдержать слёз, наблюдая с улицы, как за столиком в ресторане поедают бифштекс... Но киностудии он действительно посещал, и, вернувшись в Венгрию, где кинопроизводство делало первые серьёзные шаги, сумел уверить всех, что приобретённый им опыт делает его незаменимым экспертом. Парижская аура помогла не только вернуться в газету, но и завести знаменитых и богатых друзей. Немного погодя Корда уже руководил отделом рекламы первой венгерской кинофирмы «Проектограф», переводил на венгерский титры иностранных фильмов и организовал первый в Будапеште киножурнал. Воспитанный и выросший в атмосфере артистических кафе Будапешта, он исповедовал специфическую философию авантюрного оптимизма — «Всегда появляйтесь в лучшем отеле и обедайте в самом дорогом ресторане — рано или поздно появится человек, который даст вам деньги»3.

3 Korda M. Charmed Lives. Penguin Books, 1980, p. 55

Впрочем, счастливый для Корда случай был связан с началом мировой войны. Французские фильмы уже не появлялись на экранах, и венграм волей-неволей приходилось думать о собственном кинопроизводстве. В 1914 году Александр Корда, который только что отпраздновал совершеннолетие, появился в павильонах киностудии. Его первые три фильма потеряны и забыты, но это было начало удивительной карьеры. Уже через три года он открыл собственную киностудию, а к концу войны превратился в одного из самых влиятельных людей в Будапеште. С распадом Австро-Венгерской империи временное правительство делает его своим специальным уполномоченным по кинематографии, а в 1919 году — в качестве члена комитета по кинематографии при коммунистическом правительстве Белы Куна Корда руководит национализацией отечественного кинопроизводства.

На этой-то высшей точке успеха его и настигает удар. Сменивший коммунистов режим Хорти (по доносу относительно снятых Корда при Куне агитках) издаёт приказ об его аресте, и только вмешательство жены — первой леди венгерского кино тех лет, Марии Корда — позволяет избежать допроса и пыток. Однако с этого момента Корда — изгнанник, человек без родины, эмигрант в поисках работы и удачи в павильонах венских, берлинских, парижских и голливудских киностудий. Мечта «Где-нибудь в другом месте» реализуется достаточно быстро, но не без насмешливой иронии...

Скитания Корды закончатся только через тринадцать лет. За это время он снимет 24 фильма (сравним с 25 лентами, поставленными в Будапеште за четыре года), проверит свои возможности в самых разных жанрах (рядом с экранизациями классики — сказки, мелодрамы, комедии и библейская тематика), попробует подражать светски-изящной и в то же время рискованной манере уехавшего в Голливуд Эрнста Любича в «Частной жизни Елены Троянской» (1927) с Марией Корда в главной роли, но ему так и не удастся реализовать давнюю и настойчивую мечту — стать вровень с кумирами мирового кино. Хуже того, в Голливуде приходится перенести отвратительное унижение: новые руководители «Фокс», У.Шихен и С.Вюрцель, которые невзлюбили слишком интеллигентного эмигранта из Европы, не только навязали ему совершенно бездарный сценарий, но и в хамской манере выгнали из студии после просмотра готового фильма («Принцесса и водопроводчик»), сославшись на «мнение» 12-летнего сына Вюрцеля — фильм «воняет». Корда был слишком горд, чтобы позволить подобное — тем более, что контракт на 100 000 долларов в год был заключен на несколько лет вперед. Закон был на его стороне, но он не смог вынести традиционной в Голливуде расправы — строптивца переселяли в помещение без телефона, без столовой, без секретаря, где он мог провести всё положенное по контракту время, получая деньги и сознавая свою абсолютную ненужность.

Александр Корда (слева) и писатель Герберт Уэллс

Конечно же, Корда не мог любить Голливуд и вернулся — в Париж, где положение в кино было совсем не блестящим. Может быть, здесь он и вспомнил совет, который дал ему после счастливого освобождения из застенков Хорти англичанин, бригадир Морис, помогавший бежать из Будапешта — «На вашем месте я бы поехал в Англию. В кино можно сделать большие деньги, но никто в Англии не знает, как это делается»4. Во всяком случае, он оказался в Лондоне в самый подходящий момент — деятели английской культуры повели самую настоящую войну за возрождение отечественного кино, но начинать приходилось с нуля. За 20-е годы было потеряно почти всё — устарели студии, кинематографисты большей частью работали в Америке, никто не знал — что же такое «английский фильм».

4 Кorda M. Charmed Lives. p. 68

Высший свет, аристократический блеск, стиль и респектабельность всегда вызывали у Корды восторг. Он всегда стремился стать частицей ЭТОЙ жизни и, даже подражая Любичу, изображал её с почтением. Однако не «Свадебная репетиция» (1932) или «Девушка от «Максима» (1933) стали дебютом Корды в Англии. Восторг англичан и мировую славу принесла ему костюмно-историческая драма «Частная жизнь Генриха VIII» с замечательным Чарльзом Лаутоном в главной роли. Наконец, Корда нашёл свою золотую жилу — английская история, сочные и крупные характеры, изумительные актёры, которым достаточно появиться на экране, и дело сделано: от режиссёра требуется только профессионализм, а он — объездив весь мир и насмотревшись, как работают немцы, французы и американцы, — стал профессионалом высшей квалификации!

Нет необходимости повторять известные факты и рассказывать, как Корда создал крупнейшую в Англии кинофирму «Лондон филмз»5, построил самую крупную и современную в Европе студию «Денгем», воссоздал на голливудском уровне всю производственную инфраструктуру, разыскал талантливую молодёжь и пригласил для неё лучших учителей из Европы и США (у него в разное время работали Рене Клер и Жак Фейдер, Джозеф Штернберг и Марлен Дитрих, Поль Робсон и Конрад Фейдт, бежавшие от Гитлера операторы и художники, композиторы и сценаристы). За какие-то пять-шесть лет английское кино вышло на мировую арену, возродилось из небытия. Это было чудом, сказкой, которую делал былью человек, задумавший сценарий своей будущей жизни в жалкой деревушке в провинциальной венгерской глубинке. Чудом и сказкой становилась его собственная жизнь — под его руководством и с его помощью в павильонах работали его младшие братья, кинорежиссёр и художник, Золтан и Винсент, его окружали друзья и соратники, кочевавшие тринадцать лет, целая венгерская колония, он с удовольствием поддерживал всех, кто хоть раз поддержал его, а «Лондон филм» год за годом выпускала картины — историко-приключенческие боевики, фантастические утопии, сказки и горделивые (в духе Киплинга) колониальные драмы, и все эти ленты — кто бы их ни ставил, были отмечены неповторимым «кордианским» стилем и настроением (как, например, хорошо знакомые у нас «Багдадский вор» или «Книга джунглей»)...

5 С 1948 года — «Лондон филм».

Однако у каждой медали своя оборотная сторона. Мастер имиджа и рекламы, Корда умел находить деньги на свои масштабные затеи, и всё же у него не было своего капитала, и все его замечательные успехи были результатом умелой, азартной, артистичной игры, своего рода блефа, заставлявшего людей вкладывать деньги в «Лондон филмз». Однако на горизонте уже появился опасный соперник, мукомольный король Артур Рэнк, и ещё до начала войны он перекупил у Корды часть павильонов «Денгема», оплатить постройку которых Корда просто не смог.

Во-вторых, у великого продюсера не оставалось эмоциональных сил и просто вдохновения для собственного творчества, и его новые «хроники частной жизни» («Частная жизнь Дон Жуана», 1934; «Рембрандт», 1936) не выдерживали сравнения с «Генрихом VIII».

Наконец, на вершине славы, добившись всего, о чём он мечтал, Корда страдал от одиночества. После развода с Марией Корда (1930), преследовавшей его до самого конца, он сделал своей спутницей молоденькую старлетку из Новой Зеландии. Достаточно скоро он убедился, что нужен только для того, чтобы Мерл Оберон стала звездой в Голливуде.

Первая мировая война привела Корду в киностудию, вторая — снова стала рубежом. По просьбе У.Черчилля он переезжает в США, чтобы пропагандировать союз с Англией против Гитлера и снимает там свою лучшую картину — «Леди Гамильтон» (1941). Непридуманные боль и страсть исполнителей главных ролей, его любимых подопечных, Вивиен Ли и Лоренса Оливье, помогают избежать обычной для Корда академичности и холодноватого скептицизма. Через год после выхода картины, имевшей огромный художественный и пропагандистский успех, Корда получает звание сэра — немыслимое признание для эмигранта, родившегося так далеко в небогатой еврейской семье. После войны сэр Александр снова дома, но Рэнк уже чувствует себя хозяином, а его деятельность уже привела к кризису английского кино.

Англичане во второй раз ждут от Корды чуда, и оно, кажется приходит. За какие-то шесть лет (1948—1954) обновленная студия «Лондон филм» выпускает ряд ярких картин, среди которых выделяются фильмы Кэрола Рида и Дэвида Лина, однако сам Корда терпит неудачу, превратив пьесу О.Уайльда «Идеальный муж» в тяжеловесную великосветскую драму. Как и прежде, у него нет больших денег, а государство не способно и не хочет помочь. Начинается закат, предчувствием которого пронизаны финалы его старых картин — «А что же тогда, что же потом?» спрашивает старую и спившуюся леди Гамильтон её случайная слушательница. В ответе героини («Не бывает тогда, не бывает потом») ощутимы усталость и горечь постановщика, которому ещё предстоит пережить разрыв с Мерл Оберон, третий брак (типичный мезальянс) с молоденькой канадкой украинского происхождения Алексой Меткаф, очередное разочарование и тяжёлую болезнь сердца. Бонвиван и скептик, Корда признавал только земное бытие, и для него болезнь означала такой же окончательный крах, как и для его Генриха VIII. Человек недюжинного ума и проницательности, он знал, что слишком многие из друзей и даже родственников цинично используют его имя и его щедрость (племянник сэра Александра, ныне издатель и писатель Майкл Корда, вспоминает, как дядя, узнав о его связи с Алексой, спросил его — неужели ты не мог найти другую женщину) и сознавал, что завещать дело жизни некому.

Всё, что последовало после его смерти и похорон, подтвердило справедливость странной фразы — «Я не расту на грядке»: семейная тяжба из-за знаменитой коллекции картин, которые отошли к Алексе... Нелепое поведение первой жены, Марии Корда и её сына, запретивших кому бы то ни было другому посещать могилу сэра Александра. Наконец, странная судьба знаменитой студии «Денгем» — закрытой, забытой, заброшенной в течение ряда лет, перешедшей в собственность американской военной базы, ещё раз оставленной и существовавшей как шекспировский призрак великого прошлого, пока её не решили уничтожить — без Корды английское кино почти не выходит из кризиса.

Так что же — прав Александр Корда, завершивший свой фильм о великом Рембрандте словами Экклезиаста «Суета сует, всяческая суета»? Или иной, гораздо более обнадёживающий ответ дают нам фильмы этого режиссёра и продюсера, собирающие зрителя и до сих пор...

[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 04.05.03 20:25