Имена

Наталья Бобровская

В гостях у Тенишевой

«Влагаю дар мой в руци ваша» — эти слова принадлежат известной меценатке, благотворительнице, коллекционерке и художнице, создательнице музея «Русская старина» в Смоленске. Они были начертаны на красивом эмалевом блюде, разрисованном самой художницей, на котором Мария Клавдиевна преподнесла ключи от созданного ею художественного музея в безвозмездный дар Смоленску. Прекрасное здание из красного кирпича находится и по сей день в городе, хотя о самой княгине Тенишевой и её муже Вячеславе Николаевиче мы знаем очень мало, и лишь узкий круг специалистов может рассказать об удивительном месте Талашкино, что находится в 18 километрах от Смоленска.

Одна из современниц М.К. Тенишевой так вспоминала о ней: «Это была одна из самых незаурядных женщин, с которыми мне пришлось в жизни встретиться. ...Широко образованная, властолюбивая, с большими запросами и, безусловно, с искренней любовью к искусству, она была не только выдающейся меценаткой, субсидировавшей лучший художественный журнал «Мир искусства», собиравшей картины русских художников и иностранных мастеров, но и крупнейшей общественной деятельницей». «Гордость всей России», — говорили о ней современники. Н. Рерих называл её «настоящей Марфой-посадницей».

К сожалению, её биография ещё не написана. Мы не знаем, кто её родители, не знаем точной даты её рождения — то ли 1864-й, то ли 1868-й. Знаем только, что жила она в семье с отчимом и поспешила уйти из дома, выйдя замуж за нелюбимого человека.

Жизнь Марии Клавдиевны в корне поменялась после того, как она встретила второго мужа, князя Вячеслава Николаевича Тенишева, крупного промышленника, видного общественного деятеля.

Получив княжеский титул, М.К. Тенишева использует своё новое положение для широких просветительских и художественных целей. Рерих так писал об этой незаурядной удивительной женщине: «Неутомимость, бесстрашие, жажда знания, терпимость и способность к озарённому труду — вот качества искателей правды. Именно в ней искание жило так напряжённо и глубоко, что сущность его далеко не всегда она выносила наружу. Чтобы узнать эту сторону её природы, нужно было встречаться с нею в работе, и не только вообще в работе, но в яркие созидательные моменты работы. Тогда пламенно и неудержимо Мария Клавдиевна загоралась к творчеству и созиданию, к собирательству, к охранению сокровищ, которым и жив дух человеческий».

Четыре года прожила она в Бежицке, где находились заводы её мужа. Писатель Владимир Солоухин так пишет об этой поре её жизни: «Жажда деятельности, некая запрограммированность на широкую и бурную деятельность, на активную духовную жизнь, на вмешательство и вторжение в действительность настигла Марию Клавдиевну и здесь, на бежицких заводах». Эта деятельность была направлена непосредственно на улучшение жизни рабочих. Тенишева устраивает столовые для рабочих, школы для их детей, создаёт ремесленное училище. «Чем глубже я вникала в заводскую жизнь, — пишет она в своих мемуарах, — тем больше убеждалась, какое широкое поле действий в этой огромной и сложной машине... видя со стороны мужа сочувствие, я кипела желанием осуществить задуманное». (Её книга «Впечатления моей жизни» была опубликована во Франции в 1933 году, а в России она увидела свет совсем недавно, в 1991 году, — через 60 лет!) Четыре года кипучей деятельности пролетели, как сон. Рядом с ней был любимый человек, который также стремился сделать для людей максимум возможного. В Петербурге при активном участии Репина она устраивает мастерскую, впоследствии Тенишевская студия живописи и рисунка, которая просуществовала около восьми лет. Она также собрала в Петербурге коллекцию русской и зарубежной графики, которую впоследствии передала Русскому музею. Благодаря Тенишевой ныне мы имеем ценнейшие полотна Врубеля, Билибина... Делать добро людям, бескорыстно помогать и поддерживать в трудную минуту — вот истинная пружина меценатства.

Талашкино, Флёново

Самое замечательное детище в жизни и деятельности Марии Клавдиевны — создание крупнейшего художественного центра России — Талашкино, очага русской культуры на рубеже веков. С ним было связано и создание смоленского музея, где Тенишевой была собрана одна из крупнейших коллекций русского искусства.

Тенишевы купили имение Талашкино в 1893 году у Е.К. Святополк-Четвертинской, и с этого момента получает полный расцвет художественно-просветительская деятельность Марии Клавдиевны. Здесь она организует сельскохозяйственную школу для крестьянских детей (преимущественно для сирот), пчеловодческий музей, а также оркестр балалаечников и театр. Школа являлась особой заботой Тенишевой, ею был создан во Флёнове (хутор недалеко от Талашкино) своеобразный школьный городок, были приглашены учителя, народный оркестр балалаечников из учеников. Балалайки делали в своих мастерских, а расписывали их Тенишева, Врубель, Малютин и другие... Оркестр с благотворительными концертами выступал в Смоленске, а руководил оркестром всемирно известный балалаечник В. Андреев. Многочисленные мастерские прикладного искусства готовили живописцев, резчиков по дереву и мастеров по эмалевой росписи. Сама Тенишева являлась почётным членом первого в России съезда художников, прекрасно знала историю и технику эмали, в 1916 году защитила диссертацию на тему «Эмаль и инкрустация», которая была издана в Праге в 1930 году (уже после её смерти). В школе она преподаёт, изучает труды по педагогике. «Деревенская обстановка темна,— утверждает Тенишева,— дети видят иногда дурные примеры, пьянство, драки, воровство. Где же, как не в школе, должны получить они примеры для жизни?»

В школу принимались дети-сироты из близлежавших деревень, с девяти лет. К пятнадцати годам девочки, например, достигали высокого уровня мастерства вышивки гладью, их изделия можно увидеть сегодня в музее. Учащиеся жили при школе, им полагалось бесплатное питание, одежда и учебные пособия. Для занятий с учениками были приглашены опытные мастера — резчики по дереву, искусные швеи, вышивальщицы, кружевницы.

Вскоре появилась идея создавать художественные изделия на продажу, и для сбыта готовой продукции был открыт в Москве магазин «Родник». Изделия были самые различные. Здесь и драпировка на окна и двери, обивка для мебели, скатерти, полотенца, дорожки, отделки для платьев. Особенно интересны были изделия вышивальщиц и кружевниц — сарафаны, поневы, кокошницы. В талашкинской вышивальной мастерской работали 2000 крестьянок из 50 деревень. Тенишева с доверием относилась к природному таланту народных мастеров, их чутью, владению техникой. Для руководства талашкинскими мастерскими был приглашён Сергей Васильевич Малютин, отец четверых детей, в то время просто-напросто бедствовавший. Художник с многочисленным семейством переехал в Талашкино, где стал заниматься своим любимым делом, был душой тенишевских мастерских. «У меня на руках было много дела, — пишет М.К. в “Воспоминаниях”, — школа во Флёнове, имение в Талашкине, музей, кустарное дело, “Родник” в Москве».

Именно в Талашкине впервые встал вопрос о ценности изучения и собирания предметов русской старины. Коллекция Тенишевой оценивалась в несколько миллионов русских рублей, и было собрано 8000 названий уникальных старинных предметов.

Храм Святого Духа

...Я просматриваю плёнку, предоставленную мне режиссёром-документалистом Алексеем Щербаковым, побывавшим в Талашкине и Флёнове. Удивительные кадры; будто сама бродила по заповедным местам, лесным тропинкам и полянам.

Многочисленные портреты М.К.Тенишевой — в мастерской, на природе, в окружении детей. Подписи: Тенишева Мария Клавдиевна, просветитель, коллекционер, художник, хозяйка имения «Талашкино» с 1893 года. «Я сказала себе, что храмы, музеи, памятники строятся большей частью не для современников, которые их не понимают, они строятся для будущих поколений, для их развития и пользы. Остаётся созданное на пользу и служению юношеству, следующему поколению и Родине — я ведь всегда любила её, любила детей и работала для них, как умела», — читаем слова, начертанные Тенишевой на фотографии.

Вот на обширном, заросшем высокой травой лугу одиноко стоит знаменитый Дом-терем, созданный по проекту С.В.Малютина. Он встаёт из медвяных трав и лесных цветов, словно приглашая нас в мир былин и русских сказок. Весь изукрашенный затейливой резьбой, с фигурами сов, петухов, фантастических зверей по углам и в простенках окошек с резными наличниками, с витыми столбиками крыльца и такими же, искусно оформленными, пристройками.

Внутри дома, на двух его этажах, разместился музей — отделение Смоленского краеведческого музея, где собраны редкие фотографии, портреты участников творческой коммуны Тенишевой: Билибин, Врубель, Рерих, Репин.

Здесь же единственная сохранившаяся работа М.К.Тенишевой — наддверный оклад, выполненный в технике перегородчатой эмали, произведение прикладного искусства, свидетельствующее о высоком мастерстве автора. Кресло-трон, словно предназначенное для царя Берендея — плод фантазии художников, резчиков и инкрустаторов. Сундуки, ларцы, ковши и братины, предметы утвари, чем можно только любоваться, а использовать, наверное, разве что в съёмках художественных сказочных фильмов... И в сотый раз поражаешься той любви к русской старине, к исконным корням древнего славянства, что питала сердца собравшихся и свободно творивших здесь, бескорыстно преданных искусству людей, оставивших нам эти великолепные образы истинного понимания народного духа наших предков.

Недалеко от «Теремка» длинный обветшалый двухэтажный дом с деревянными оштукатуренными колоннами у входа. Здесь располагалась школа для одарённых крестьянских детей и проводились занятия ансамбля балалаечников под руководством подвижника В.Андреева.

Но самым главным потрясением для меня явились отснятые Алексеем Щербаковым кадры, запечатлевшие Храм Святого Духа во Флёнове. Над его проектом работали Тенишева, Барщевский, Васнецов, а расписывал грандиозные мозаики и фрески Николай Рерих.

Объектив камеры долго и тщательно рассматривает местность, панорамируя по ковру разнотравья и цветов, по кустам, бурелому и кронам деревьев, окружающих холм, возвышающийся справа от «Теремка». Вместе с оператором взбираемся к храму по едва заметным, заросшим лесным тропинкам. И вот через скрещения веток, трепещущую от лёгкого ветерка листву осин и хвою сосен и елей начинает всё яснее и неотвратимее проникать в нас пристальный, немигающий, будоражащий самую глубину сознания, взор. Камера, наконец, вырывается на открытое место и замирает. Мы замираем тоже, поражённые необыкновенным зрелищем. Прямо перед нами — Храм. Необычной, не совсем традиционной для русской архитектуры формы: с большим крыльцом, с широкими ступенями. Над ним, во всю ширину фронтона здания, перед возносящимся ввысь шатровым куполом, увенчанным золочёным крестом, — гигантский лик Иисуса Христа (примерно 4 х 5 метров огромная мозаика Н.Рериха) со скорбными, устремлёнными прямо в сердце глазами. Взгляд заставляет содрогнуться всё твоё существо, словно выжигает суетное, мелкое, грешное, притаившееся на дне души, и ничего нельзя от него утаить, задвинуть в тень, затушевать, заслонить... Долго стоим, глядя в очи Спасителя, пока не почувствуем, что словно освободились от груза накопившейся и осевшей в наших душах накипи суетности мира сего... Удивительное сочетание красок и самого рисунка передают суровость, внутренний накал, аскетизм и чистоту. Неповторимая манера Н.Рериха адресует нас к истокам древнерусской иконописи, гиперболизированное гигантскими размерами панно создаёт необыкновенное, поистине гипнотическое воздействие. Куда бы ни переместился — вправо, влево — везде чувствуешь испепеляющий взор Богочеловека, отдавшего жизнь во имя спасения отягчённого грехами Человечества!

— И это великое произведение искусства, — говорит А.Щербаков, — находится в глуши, в лесных зарослях, заброшенное, забытое, никем не охраняемое, невостребованное! Ибо храм пуст, он бездействует, закрыт на ржавые замки, кровля его зарастает кустами и мохом, в нём не слышно голосов молящихся и проповедей священнослужителей, к нему не проторена тропа верующих и страждущих. Причина же в том, что храм этот до сих пор не освящён — русская православная каноническая церковь в начале прошлого века, когда строительство и все росписи были завершены, отказалась освятить его

В 1918 году М.К.Тенишева эмигрировала во Францию. Но всё, что она создала, оставила России. Она писала тогда: «Ни в одном из городов я не чувствовала так «бряцанье денег», как в Москве. Назойливое напоминание, что здесь люди богаты, сыты и самоуверенны, отовсюду лезет на вас и напоминает о себе». В 1915 году, перед отъездом, она открыла в Смоленске лазарет на 25 коек, на свои средства приобрела рентгеновский аппарат, передала лазарету свой личный автомобиль, на котором было перевезено 600 раненых. Умерла Мария Клавдиевна в 1928 году и до сих пор является примером благородного меценатства на поприще сохранения и возрождения русской старины.

[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Меценатство"]
Дата обновления информации (Modify date): 10.11.04 09:55