Юбилей

Леонид Рабичев

Стихи

Две руки
Москва. Таганка. Одеяло ватное.
Нужда и суета, добро и зло...
Но это было что-то непонятное,
Так долго продолжаться не могло.

И я проснулся. Суета больничная:
Пирацетам, трамал и анапон,
А за стеной — трагедия античная —
Задушенный лежал Лаокоон.

Две женщины с накрашенными лицами.
В цилиндрах целлофановых цветы,
Халаты с одноразовыми шприцами,
И в это время появилась ты:

Глаза, как окна, на ногах пакетики,
Знакомый голос, головы овал
И две руки. Мне было не до этики,
Когда я твои пальцы целовал.

9 августа 2003 года

Радость
Движенье к цели поэтапное,
Миг непреодолимой сладости,
Прикосновение внезапное,
«Киндзмараули» на столе,

Какое счастье неземное,
Что ты поехала со мною,
Нет ничего дороже радости —
Столь редкой гостьи на земле.

Из стихов, написанных в реанимационном отделении больницы № 23

1. На операционном столе
Слова, как сны, секунды, как века.
Земля и небо плавали в тумане.
Живое предо мною на экране
Возникло сердце в виде паука.

Как на картинах Клее, все сосуды
Подобны были черным червякам,
Шли в никуда неведомо откуда,
Две сотни клякс мелькали по бокам,

А между них пульсировала радость:
Ребро Адама, живопись Коро...
И было странно, что такая гадость
В себя вмещала Космос и Добро.

5 июля 2003 года, 18.00

2. Капельница
Три танка брата и отца могила
И Земляной или Бутырский вал.
Из капельницы жизнь в меня входила
И я переживал и вспоминал:

Гурзуф, Сенеж, Челюскинская, Хоста,
Сжимаясь, форма превращалась в цвет.
По существу, все было очень просто —
Перегрузился. Восемьдесят лет.

Удачи мимо и ошибки мимо,
Дни и слова, дороги и мосты...
Но было сложно и необъяснимо
Происхожденье этой простоты.

22 июня 2003 года, 16.00

rabich20.jpg (18299 bytes)

С Еленой Тамбовцевой. Москва, октябрь 2003 года. На выставке семьи Рабичевых

rabich21.jpg (18444 bytes)

Леонид Рабичев. 1990

rabich22.jpg (22675 bytes)

Леонид Рабичев в старой мастерской на ул. Станиславского (Леонтьевский пер. 13). Москва, 1993

4. Связь
Даль маячила пунктиром,
Верил, шел, куда хотел.
Я был связан с «Новым миром»,
С «Чеховкой» и с ЦДЛ,

И в кухонном мире тесном
Был, как ангел неземной,
Связан с Эрнстом Неизвестным,
С Ревичами и женой.

Но, когда пришли повторно
Смерть и сердца перебой,
Понял я, что плодотворна
Только связь с самим собой.

10 июня 2003 года, 18.00.

 6. Пружинка в сердце
Пружинка? Нет, космос то был предстоящий.
В то время, как год начинался счастливо,
Аорта, ведущая в левый дрожащий
Желудочек сердца, спасаясь от взрыва
Эмоций и мимо ползущего тромба,
Замкнулась, готова взорваться, как бомба.

Пружинка, как бомба? Нет, это аорта
Сама, не дождавшись обещанной встречи
С пружинкой, взвалила пол жизни на плечи
И стала плотиной. Какого же чёрта —
Из западных стран дорогую, пустую
Мне вставили эту пружинку крутую?

Как годы, как пули летящие мимо,
Игры и беды перепутались сцены.
Все, что будоражило душу незримо,
Попутно, будя подсознания гены,
Всё было оправдано. Время забылось,
А смерть отступила и сердце забилось.

4 июля 2003 года, 15.00.

10. Слова
Смерть собрала, жизнь расставила,
Вечность, словно дважды два.
Через сорок лет, как правило,
Шли поступки. А слова?

Невостребованность. Странности.
Что любили, что таим?
Не хватало им спонтанности,
Цвета не хватало им.

Но как только занедужились —
Старость, Восемьдесят лет —
В каждом слове обнаружились
Форма, простота и цвет.

Что предел и где агония
В заколдованном кругу?
Не спонтанность, а гармония:
Флаг, маяк на берегу.

8 июля 2003 года, 23.00.

12. Лампа
Жизни логика упрямо
За собой тебя вела
Мимо станции и дома,
Липы, лампы и стола
К цирку, к банку, к гастроному,
К «третьему» и «сто шестому»...
Выходу совсем иному,
Это, как этюд и гамма,

А в Быково у меня
Липа, за сараем яма,
Дача, столб, четыре пня,
Что-то детское, благое,
Окружение другое
И другие времена,
И другие имена,
Но одна и та же лампа,
Стол и липа, и страна.

Поль Сезанн

1. Чудо
Только правду писать, только лично
То, что видел глазами, измерил,
Что-то вспомнил, вторично проверил?
Но попутно унизил, обидел
Человека, которому верил?

Или, может быть, правд этих много:
Вот на юг, вот на север дорога,
И Великая эта работа —
От падения шаг до полёта
В никуда, неизвестно откуда?

Это было похоже на чудо.
Чаша, скифский сосуд или блюдо?
Нет, не так уж висел он много,
Ради правды и ради итога
И надежды утаивал что-то?

2. На этюды
Видел много и думал о многом.
Боль утраты, людей пересуды.
Мать любимая умирала,
А Сезанн уходил на этюды.
Знал, что был виноват перед нею,
Но быть чистым хотел перед Богом —
Для него это было главное.

Конформизм, торжество стоицизма,
Выбор нравственный, степень отдачи —
Вихри этого жуткого танца
Обернутся горой эгоизма,
Но зато без обмана, без глянца.
Неудачи, провалы, удачи,
И мазки, словно сердца удары.

Ни секунды! Короче! Короче!
Рвал холсты и работал до ночи.
А потом ему снились кошмары:
Друг — предатель, подруга — паскуда!
Это было похоже на чудо.

3. Покаяние
Если всё обо всём осторожно,
Обходя то болото, то лужу,
Что-то выиграть, может быть, можно.
Если ж вывернул душу наружу,
Изменить ничего невозможно.

Похвалил? — Накладные расходы.
В чью-то спалью ворвался без стука
И обидел, унизил? — Наука.
Покаяние — это, как роды,
Где за каждою встречей — разлука.

Берег
Я возникаю постепенно,
Я, как течение реки,
А ты, как берег неизменна:
Причалы, флаги, маяки.

Но как от цели далеки —
Ни рек, ни берегов — одни мы.
Как свет, прозрачны и легки,
И, как миры, неповторимы.


[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 19.06.04 14:51