«Любить
добро, возвышаться душою к его источнику...»
(Н.М. Карамзин писал «Историю
государства Российского» под Москвой в усадьбе
Вяземских — Остафьево.)
Лето выдалось на редкость жарким: горели леса, торфяники, в воздухе было много озона и пахло гарью. Москвичи спешили покинуть городские квартиры и уехать на природу за город. В четырёх километрах от станции Щербинка, в тени остафьевского парка, среди вековых лип и дубов, я нашла долгожданную прохладу и погрузилась в поэтическую атмосферу русской литературы ХIХ века.
Этот тихий, ни с чем не сравнимый, уголок Александр Сергеевич Пушкин назвал «русским Парнасом». Здесь собирался весь цвет поэтической элиты — Жуковский, Батюшков, Мицкевич. В парке среди мраморных памятников русским поэтам — памятник книге — единственный в нашей стране. Бронзовые тома «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. Создание Истории связано с подвижническими годами Николая Михайловича Карамзина, проведёнными в Остафьево — в имении своего друга — князя Вяземского. «В этом святилище русской истории, — писал Николай Погодин, — в этом славном затворе, с утра до вечера сидел знаменитый наш труженик, где он в тишине уединения читал, писал, утешался своими открытиями, куда приходили к нему любезные тени, где он беседовал с ними, спрашивал о судьбах Отечества, слышал внутренним слухом вещей их голос и передавал откровения златыми устами своими».
До недавнего времени Николай Михайлович Карамзин, казалось, был совершенно забыт, а его Историей интересовался лишь узкий круг специалистов. Но сегодня «История государства Российского» вновь переиздаётся, по ней изучается в школах и наша новая история, ибо по словам Карамзина «настоящее бывает следствием прошедшего». И вновь звучит голос трибуна и гражданина: «Либералы! Чего вы хотите? Счастья людей? Но есть ли счастье там, где есть смерть, пороки, болезнь, страсть? Вы доказываете, что вам надобно быть сильными и богатыми в утешение слабых и бедных, но сделайте же для них слабость и бедность наслаждением, нельзя уверить голодного в пользе голода... Любите добро, возвышайтесь душою к его источнику, всё другое есть шелуха...»
37 летний Карамзин поселился в имении Вяземских будучи уже известным журналистом и литератором, женатым на Екатерине Андреевне Колывановой, побочной дочери Андрея Ивановича Вяземского. Н. Карамзин оставил светские гостиные, издание журналов, которые ему приносили доход и средства к существованию, и полностью посвятил себя написанию Истории. «Будучи весьма небогат, я издавал журнал с тем намерением, чтобы принуждённою работою пяти или шести лет купить независимость, возможность работать и писать «Историю». С журнала «Вестник Европы» я лишаюсь 6 000 руб. дохода», — писал он в письме-прошении на имя государя Александра I. И далее Карамзин пишет: «хочу не избытка, а только способа прожить 5 или 6 лет, ибо в это время надеюсь управиться с «Историей».
В 1803 году Карамзин был назначен историографом с жалованием 2000 руб. ежегодно. Деньги весьма и весьма невеликие. В своих письмах Николай Михайлович сетует, что государь обращается с ним как с придворным, а не как с историографом и «складывается такое впечатление, что при дворе меня держат бесполезно и почти оскорбительным образом».
И лишь А.И.Вяземский понимал значение его титаничной работы. Андрей Иванович Вяземский, потомок Рюриковичей, знал несколько иностранных языков, увлекался точными науками, любил и понимал литературу. Прямолинейный и независимый смело говорил о недостатках, за что его недолюбливали при дворе. В 1796 году Вяземский пишет другу Воронцову: «Вы не можете себе представить, сколько злоупотреблений в администрации империи... При всём том ни одного верного правила, ни одного закона точного... там, где подробности в высшей степени необходимы в виду того, что без ясного их выражения можно почти безнаказанно притеснять ту несчастную часть, которая нас питает, одевает и защищает». После выхода в отставку в 1802 году он с ранней высны и до поздней осени проводил в своём любимом имении Остафьево, которое являлось местом «сбора всех именитостей умственных». Здесь и нашёл приют и творческую свободу великий русский историк.
Для работы Карамзину была предоставлена просторная комната на втором этаже, впоследствии названная «карамзинской». Обстановка в комнате была более, чем скромной, почти аскетической. Голые оштукатуренные стены, выкрашенные белой краской, широкий сосновый стол в переднем углу под окнами стоящий, несколько козлов, на которых размещались рукописи, книги, тетради, бумаги. В комнате не было ни шкафа, ни кресел, ни диванов, лишь несколько ветхих стульев у стен в беспорядке.
Годы пребывания Карамзина в усадьбе отразилось на укладе её обитателей, а весь распорядок дня был подчинён напряжённейшему труду писателя.
Николай Михайлович вставал в 9 утра и отправлялся на прогулку в окрестностях Остафьева. После завтрака выкуривал трубку турецкого табака, уходил в свой кабинет и садился за работу до самого обеда. Во время работы у него не было отдохновения: это время принадлежало исключительно Истории. С того времени, как Карамзин сел писать Историю «он ни о чём не мог думать, ни о чём не мог говорить, кроме предмета своих занятий», — вспоминает один из современников. И это было равнозначно духовному подвигу писателя, заставив говорить о «святом имени Карамзина». «Вчера был у Карамзина в деревне, — писал его друг А.И.Тургенев, — восхищался его образом жизни, его семейным очагом, наконец, его Историей. Я ещё ни на русском, ни на других языках ничего подобного не читал».
«Остафьево достопамятно для моего сердца, — вспоминал писатель об этом периоде жизни. — Там прошли едва ли не лучшие лета моего века, посвящённые семейству, трудам и чувствам общего доброжелательства».
Свой титанический труд Н. Карамзин не смог бы осуществить в одиночку, без бескорыстной помощи друзей. Сюда в Остафьево к нему стекаются бесценные материалы, в своей работе он упоминает 40 летописей и 350 авторов и названий книг, которые писатель тщательно изучал. Со всех концов мира присылались книги, манускрипты, летописи. Переписка велась с Оксфордом, Геттингеном, Парижем. В его распоряжении были предоставлены богатейшие собрания личных библиотек Мусина-Пушкина, Румянцева и многих других.
В 1807 году, когда работа над Историей была в полном разгаре, умирает старый князь А.И. Вяземский. Карамзин из роли опекаемого переходит в роль опекуна его сына, будущего известного поэта Петра Вяземского. Почти ребёнок, пятнадцатилетний Пётр получил в наследство известное родовое имя и огромное состояние. Старый князь перед смертью просит Карамзина быть сыну «во всех случаях наставником и путеводителем». И на плечи Николая Михайловича легли заботы не только по воспитанию князя, но и многие хозяйственные дела. Одновременно с работой над Историей Карамзин хлопочет о службе Петра, устраивает приёмы для молодой княжны Екатерины Андреевны, — полностью заменив в семье отца семейства. «Потеряв почтенного друга, — пишет он, — я лишился прежней спокойной беспечности; должен заниматься хозяйственными делами и хлопотать».
Заботы о молодом князе Петре отнимают у него много времени. Молодой человек зачастую проводит время в кутежах, устраивая в доме роскошные угощения и буйные забавы. Но Карамзин замечает незаурядное поэтическое дарование и направляет его литературную деятельность. Писатель много времени проводит в кругу молодёжи, где постепенно Пётр Вяземский становится кумиром. Привычный распорядок дня Карамзина был нарушен. Но он принимает активное участие в литературных спорах, читает молодым написанные главы Истории, совершает дальние прогулки вместе с ними в окрестностях Остафьево. «Никогда не забуду я очаровательных вечеров, где мы слушали чтение прекрасных отрывков Истории господина Карамзина», — вспоминал один из остафьевских гостей.
Во время пожара 1812 года в Москве погибли бесценные материалы и богатейшая библиотека Карамзина в его московской квартире. Но к счастью, в Остафьево были сохранены бумаги и архивы благодаря управляющему Бостонди. И Карамзин вновь возвращается к своей Истории. Его семейные заботы опять чередуются с напряжённой работой.
В 1815 году он навсегда покидает Остафьево. А в конце 1816 года Карамзин в сопровождении Петра Вяземского отвозит в Петербург и отдаёт в печать восемь томов «Истории государства Российского с древнейших времён». Успех Истории был невероятен, тираж в 3000 экземпляров быстро разошёлся. Через месяц он заключил новый договор на издание «Истории». Такого читательского интереса ни до него, ни после не вызывал ни один многотомный исторический труд. Пётр Вяземский писал: «Карамзин — наш Кутузов 1812 года: он спас Россию от нашествия забвения, воззвал её к жизни, показал, что у нас есть Отечество».
После 1812 года Карамзин продолжает работать, ему не чуждо сочувствие другим. Сам испытывая нужду (и это видно их его писем: «казна наша истощается, и мы сверх дохода прожили из исторического капитала уже тысяч семь...», «у меня теперь нет денег, кроме тех, которые лежат в ломбарде, и которых мне не выдадут до срока (в феврале) без хлопот и усиленной просьбы, для меня неприятной» (1821)) он готов протянуть руку помощи: «Я почти столько же обрадуюсь уплате Ваших долгов, как и моих собственных», — пишет он молодому князю Вяземскому. Он помогает своему другу и наставнику, известному просветителю, писателю и журналисту, — Николаю Ивановичу Новикову, который всеми забыт и пребывает в деревенской безвестности. После смерти Новикова Карамзин ходатайствует о помощи его детям. Он не забывает и простого люда в Остафьевье, с которыми прожил почти десять лет рядом. «Любезный друг! — пишет он в письме к Вяземскому. — Напишите к Ванюше или мастеру, чтобы они насильно не отдавали дочери кормилицы Онисьи за какого-то горбатого или хромого мужика в Остафьево».
Дружба и взаимная поддержка Карамзина и Вяземских продолжалась всю жизнь. Молодой Вяземский, как и его отец, всегда оставался «доброжелателен, состродателен и любящим», и первым вступил на защиту Карамзина, когда тот подвергался критике в 1818 году. К этому времени поэт Вяземский был уже широко известен в литературных кругах. Прогрессивные высказывания и независимые суждения были также характерны для молодого поэта, как и для его отца. «Ни один из редакторов не взял на себя труд, — гневно восклицает он, — прочитавши творение, сказать что-нибудь дельное, полезное или хотя бы занимательное для публики!»
...В 1899 году в Остафьево был создан один из первых в России музеев, связанный с именами Пушкина и Карамзина. Пять комнат занимала библиотека Вяземских, которая насчитывала более 32 тысяч томов по различным отраслям знаний. Отдельно были собраны книги и подлиные вещи, принадлежащие Н.М.Карамзину и А.С.Пушкину. В 1903 году Остафьево было объявлено заповедной усадьбой. В парке установили памятники — Пушкину, Вяземскому, Жуковскому, была издана книга «Карамзин в Остафьево». Заведующим музеем-усадьбой Остафьево был правнук П.А.Вяземского Павел Сергеевич Шереметев. Первые экскурсанты прибыли сюда задолго до открытия музеев в Останкине, Кусково и Архангельском.
Остафьево
Благотворительный фонд «Стабильность», основанный в 1996 году, вот уже несколько лет оказывает поддержку в деле сохранения и возрождения усадьбы Остафьево — уникального памятника литературы ХIХ века.
— Одна из наших благотворительных программ, — сказал в беседе со мной Анатолий Семёнович Коршиков, — направлена на оказание посильной помощи в сохранении этого удивительного места, ставшего памятником литературной жизни ХIХ века. Вместе с сотрудниками нынешнего музея мы проводим юбилейные вечера и конкурсы, принимаем участие в реставрации памятников, проводим в Остафьево выездные заседания нашего Фонда. Хотелось бы сделать многое, но, к сожалению, наши финансовые возможности ограничены, но мы оказываем этому удивительному месту посильную помощь.
[На
первую страницу (Home page)]
[В раздел "Меценатство"]
Дата обновления информации (Modify date): 23.04.06 13:26