Впечатления

Магда Вашариова

Банска Штявница
(Отрывки из книги «Короткие письма одному городу». 1988)

Она посвятила эту книгу отцу.

Читаем на обложке:

«С тех пор, как мой отец стал пенсионером-инвалидом, каждое утро он садился за письменный стол с намерением наконец-то написать книгу о Штявнице. Четыре раза передвтгал стул, чтобы удобнее сиделось, два раза поправлял бумагу в машинке, вздыхал и большими буквами писал Штявница. Потом вставал, пил воду и начинал листать кучу пожелтевших бумаг в большой сумке. Читал их стоя, подбегал к телефону, к которому звали не его, просовывал голову в кухонную дверь — не готов ли уже обед, и долго смотрел в окно.

Он не мог писать так — в одиночестве. Наедине с бумагой. Ему нужны были люди, которым бы он мог обо всём рассказать, которых бы мог порадовать, рассмешить.

Кто знает, что бы он сказал, если бы прочитал эту книжечку. Я не могла написать то, что написал бы он. Но одно обстоятельство порадовало бы его. Я выпила литры минеральной воды, обзвонила всех подруг, приготовила несколько сот обедов и внимательно часами смотрела на самый неинтересный двор в мире. Эти несколько страниц я писала четыре года.

Когда человек бывает маленьким, он замечает много красивых, но незначительных предметов.

С высоты коротких ножек он ближе к деталям. Жадно смотрит на каждый камушек, брошенный кусочек бумаги, цветное стёклышко, царапину на воротах, ржавую петлю у дверей.

Так как ему пока ещё не о чем больше думать, он запомнит их.

Навсегда.

У каждого человека свои ощущения.

Мои родились в тени Парадиза, под старыми сводами старого дома, в тишине старого двора.

Первый глоток воздуха был насыщен араматом короткого лета, излучаемым горами.

Первый взгляд остановился на большой башне со старым колоколом, а первый шаг коснулся разбитой мостовой.

Мои ощушения — это старый город с заполненными кладбищами и с облупленной штукатуркой на стенах домов.

Моё первое ощущение — это Штявница.

И я его всё время вспоминаю...С каждой стороны света вы должны пройти не менее двадцати километров вверх против течения ручья. Когда вы дойдёте к его истоку, остановитесь.

Перед вами в долине будет лежать город. Как старое серебряное украшение. Немножко крепость, немножко убежище.

В сущности, долина крутовата, поэтому вы увидите только домики напротив и несколько башен внизу. Вы не заметите ни тропинки, ни человечка, и город станет только городком. Отрезок неважной, полузабытой истории и природа, которая уже успела скрыть следы былой славы и богатства.

Украшение, но немножко почерневшее.

Садитесь под дерево, глубоко надышитесь, прежде чем скатитесь вниз.

Часто говорят — в наше время...

...но действительно — в моё время можно было в скалах над городом найти прозрачные кристаллики кремния длиной в ладонь.

Или большие камни с жилами пирита. Для нас это было золото. Если нам везло, мы находили и куски фиолетового аметиста в седом камне.

Все дети любят камни. У нас их были полные карманы. Самые красивые мы находили на отвалах у входов в старые штольни. Мы там часто сидели, осматривали клад и жмурились от солнца. Штольни нас не интересовали: были узки и в большинстве тщательно засыпаны.

От старых шахтёров мы узнали, что они очень длинные. Одна из них выходит в Грон. И, говорят, что весь город на них...

Большой колокол на башне Старого замка звенел только два раза в год. На Пасху и на Рождество.

У него был глубокий и шершавый звук. Он звучал так громко, что заглушил колядующих на снегу, даже домашний дверной звонок.

Его голос наполнял короткие зимние сумерки, и город тогда превращался в настоящий Вифлеем.

Горы лишь неясно виднелись на фоне чёрного неба. Всюду из-под снега выглядывали огоньки и мигали. На главной улице светили уличные фонари, а окна были чёрные. На них на всех были опущены шторы, чтобы старый Захар не увидел ёлок, украшенных шариками и свечками. В этот вечер мы не часто бывали вместе.

Пока другие сидели у праздничного стола, мы с мамой обували тёплые ботинки и шли гулять.

Я помню небо с Большой Медведицей, свечи на кладбищах, тёмные башни, воздух с облаками пара, открытые двери костёлов, снег на перилах, застывшие от холода колени.

Я помню одни сентимантальные вещи и банальные слова, но помню всё очень точно.

Перевод со словацкого Элеоноры Буйновой.


[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Словакия"]
Дата обновления информации (Modify date): 22.06.06 15:37