С избранным «кругом» произведений Файтеля Мулляра мне привелось познакомиться на выставке в Доме-музее Марины Цветаевой в Москве, в Борисоглебском переулке. Художник и поэт Файтель Лазаревич Мулляр родился в Одессе в 1911 году, в Москву приехал в 1929 г. и потому, можно сказать, что он – младший современник Цветаевой, и сегодня живущий и работающий в Москве.
С Цветаевой у Мулляра связан один эпизод, который рассказывала на открытии выставки поэт и экскурсовод музея Галина Данильева: – В 1923 году молодой тогда Файтель пошел в книжную лавку за тетрадями, увидел там ее сборник «Версты». На обложке был Амур с завязанными глазами работы Вышеславцева. И вот Файтель поступил в традиции бабелевского Бени Крика: украл эту книжку. Когда Марина Цветаева приехала из Франции в Россию, то ей поэт Семен Липкин в 1940 году сказал: – Есть в Москве художник, который вас украл! В то же лето 1940 года Файтель Лазаревич отдыхал под Тарусой. Однажды, возвратившись в Дом творчества с прогулки, он от кого-то услышал: – А к тебе Цветаева приезжала! Свидетельство художника – это еще одно доказательство в пользу бытующей легенды о том, что перед войной Марина Цветаева побывала в Тарусе. Возможно, она побывала там тайно и хотя, говоря по-цветаевски, с Мариной Ивановной у Ф.Мулляра тогда была «невстреча», художник все же написал в 1940-41 годах акварелью и темперой по бумаге портрет Марины Цветаевой. Тем более, что по его словам, он все же увиделся с ней потом, на даче у Б.Пастернака.
Свойственная Мулляру цветовая сдержанность вполне искупается романтико-лирической трактовкой образа Поэта. Нежный овал лица говорит о том, что Цветаева дана скорее в молодые годы, в ее «Коктебельский» период. Глаза Марины глубинны и будто мерцают. То, что удалось художнику в этом и многих других портретах, – это четкость и определенность психологической трактовки при условности художественной манеры. Лицо героя живописи Мулляра бывает психологически емким, художником схвачен «внутренний жест человека», и мы забываем об условности, мы душою впадаем в сотворенную кистью Мулляра реальность, его глазами видим его героев, его современников. Выше сказанное можно полноправно отнести к портрету Бориса Пастернака, которого Файтель Лазаревич встречал в жизни. Он рисовал его на даче. Создатель «Высокой болезни» и «Доктора Живаго» хорошо играл на рояле и художник попросил его сыграть. Пока Б.Пастернак играл Брамса, Файтель его рисовал. В альбоме, изданном музеем, портрет Пастернака датирован 1946 годом. Однако то настороженное и даже испуганное выражение лица, которое придал ему художник, для знающих биографию поэта может быть отнесено к более поздним временам, когда поэт подвергся опале… Возможно, что Мулляр в напряженном облике Пастернака невольно передал чуткость его души, а не только ожидание беды, ее предвестие…
Нам кажется, что менее заострены в схожесть с прижизненными фотографиями мулляровские портреты поэтов Андрея Белого и Блока, хотя и в них есть определенный камертон характера, камертон того же творческого напряжения, что и в обликах Цветаевой и Пастернака. Очень удачными видятся портреты Алексея Толстого и Анны Ахматовой. Алексей Толстой – в домашнем «облачении», в очках; губы его напряженно сжаты, лицо обращено куда-то в бок. Да, безусловно это он, талантливый сибарит и советский барин, граф Алексей Толстой! Еще глубже и проникновеннее портрет Анны Ахматовой (создан в 1953–1970 гг.). Ахматова дана в лунном свечении. За ее плечами тень образует нечто вроде крыла; а поза ее – скрытая реминисценция к известному портрету Альтмана… И действительно, как жизнь, так и поэзия Ахматовой были пронизаны лунным светом – светом таинственно тягучего и загадочно женственного Чувства… Гордость и сдержанность Ахматовой переданы художником. Не следует думать, что Мулляр брался вводить в свою «портретную» галерею лишь персонажей всероссийской значимости и известности. В картоне «Автопортрет с дедушкой» (1938) Мулляр изобразил собственного деда, склонившегося над корзинкой с младенцем. Не он ли прятал маленького Файтеля во время еврейских погромов во времена революции?
Файтель Мулляр – художник и график очень плотного письма. Фон за плечами его героев очень густо записан. Цвета в основном коричново-красно-темные. С очень насыщенными оттенками. И везде – характеры, характерные черты. Мулляр – своеобразный иллюстратор литературных произведений. Весьма удачно его «приближение» к образам Исаака Бабеля, к его «Конармии», к его «Улице Данте». Исаак Бабель не мог не быть интересен Мулляру как автор «Одесских рассказов», передавших дух старой Одессы, с детства знакомый Мулляру. Как иллюстратор Мулляр брался и за «Мать» Андрея Упита (1955), и в этом произведении Мулляр дал совершенно иной графический подход к литературному образу, рожденному в Прибалтике. Но и в нем, как и в некоторых других работах, таких, например, как «Не все вернулись домой», он демонстрирует способность передавать трагическую ноту жизни, звучащую в человеке. Трагичен его портрет Федора Достоевского. Этот портрет, ныне хранящийся в Литературном музее в Москве, датирован 1948 годом, а по манере написания смело может быть отнесен даже не к пятидесятым, а к 1960 годам. Так бывает, что художник опережает время, в котором живет и творит. Образ Достоевского – это самоуглубленность и легшее на плечи писателя страдание о мире, который «не стоит весь одной слезы ребенка…» Над образом Федора Михайловича – старинные своды, будто зашел он во храм. Они еще усиливают созданное впечатление.
Мулляр – художник очень разнообразный, и при том у него есть своя индивидуальная «не общего лица» манера. В авторском альбоме Мулляра обращает на себя внимание большое панорамное изображение «Сожжение трактата Протагора в Афинах» (1933). Эта фреска, исполненная для центрального антирелигиозного музея в Москве. Тогда Мулляр соответственно, как говорили тогда, «социальному заказу» обратился к античному сюжету из Древнеэллинской эпохи… И здесь он творчески доказал, что при желании может быть художником-монументалистом.
Искусствоведы считают, что тот график совершенен, кто может одной линией изобразить предмет, человека. И в альбоме приведен такой рисунок – «Обнаженная у зеркала» (1968). Это зарисовка натурщицы, сделанная одной линией, говорит о мастерстве Мулляра. Его мастерство, нам кажется, максимально проявлено в работе «Еврей над Торой» (1938), где психологически дана многовековая задумчивость представителя древнего народа над священным текстом Пятикнижия Моисея…
«Портрет»
«Старушка»
«Сожжение трактата Протагора в Афинах» (1933)
«Ф.М.Достоевский»
«За колючей проволокой»
[На
первую страницу (Home page)] [В раздел "Одесса"]
Дата обновления информации (Modify date): 29.10.07 15:44