О профессоре Влодзимеже Зайончковском и совместном с ним путешествии в Иерусалим*
* «Восточный обзор» № 3 - 4, раздел «Материалы и отчеты», стр. 260 - 265.Исследователей Востока, особенно тюркологов, весьма опечалила кончина в 1982 году проф., д-ра наук Влодзимежа Зайончковского, представителя краковских научных кругов и караимской общины. Сам исследователь, как и его научная, педагогическая и организационная деятельность в Ягеллонском университете, в Польском Обществе Ориенталистики и Обществе Польша - Турция хорошо известны, особенно благодаря воспоминаниям и некрологам д-ра Александра Дубиньского, также тюрколога и также представителя караимских кругов1. А я бы хотел привести тут некоторые факты, кое-какие воспоминания.
Следует отметить участие караимов - то есть в последнее время это чаще всего поляки караимского происхождения - в культуре и науке Польши. Еще до Второй мировой войны, да и значительно ранее, среди караимов существовала довольно большая группа людей выдающихся, талантливых и образованных. По отношению к некоторым представителям этой общности, состоявшей, главным образом, из крестьян, садовников и торговцев, можно было бы говорить о том, что они «продвинулись по общественной лестнице» («сделали карьеру»), если бы не малоприятные ассоциации, связанные с этим термином. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что на протяжении всего минувшего столетия в местах компактного проживания этой общины, особенно в виленско-трокском районе (Вильно и Троки или Тракай), существовала значительная группа караимской интеллигенции, в том числе юристы, инженеры, лица духовного звания и ученые. Из альбома Михала Зайончковского, который был недавно издан Литовским Национальным музеем, мы узнаем про караимов, солдат и офицеров, которые служили - в зависимости от политической ситуации - в российской армии, в литовской армии и в войске польском2. Среди выдающихся представителей караимской общины, проживавшей в Тракае и Вильно, которые ушли в мир иной в период последней войны, можно напомнить такие фамилии, как: Александр Абкович - караимский поэт, полковник; Александр Мардкович - писатель и поэт, исследовавший прошлое караимов, автор «Караимско-польского словаря»; Иссаи Пилецки - инженер, сотрудник Польского радио; Лидия Шоле-Каракаш - художница и декоратор; Сергей Рутковски - литератор и поэт; Исаак Зайончковски - адвокат и др. Недавно мы прощались с великим хаззаном инженером Михалом Фирковичем3.
Научный интерес к языку и происхождению караимов проявился, как известно, еще в XVIII веке, а во второй половине XIX века этим вопросом глубоко занимались такие ученые, как К.Фой, Б.Мункачи и В.Радлов. Что касается межвоенного периода, то следует отметить исследования Яна Гжегожевского, особенно же Тадеуша Ковальского, который не только публиковал серьезные работы по караимоведению, но и старался пробудить интерес к караимскому языку и культуре среди самих караимов и поддерживал талантливых адептов4. Его усилия принесли хорошие результаты. Что касается тюркологии, то его помощь и научное руководство, а также поддержка и пример со стороны великого хаззана Сараи Шапшала помогли сделать карьеру в университете двум тюркологам из Тракая и Вильно: Ананиашу Зайончковскому (1903 - 1970) и его племяннику Влодимежу Зайончковскому (1914 - 1982). Если учесть, что на ниве тюркологии трудилось не одно поколение тюркологов - Юзеф Сулимович (1913 - 1973), Зыгмунт Абрахамович (1923 - 1990), а также ныне здравствующие: Александр Дубиньский, Зофья Дубиньская, Мария Эмилия Лопатто (в девичестве Зайончковская) и Анна Сулимович - то вполне понятно, сколь значительный вклад внесла караимская община в развитие польской тюркологии. Наибольшие заслуги в этой области у занимавшего многочисленные научные должности действительного члена ПАН, создателя варшавской школы тюркологии, директора Института Ориенталистики Варшавского университета профессора д-ра Ананиаша Зайончковского, автора более 330 опубликованных работ, в том числе многочисленных книг. А его племянник, Влодзимеж Зайончковский, ставший позже руководителем Кафедры тюркологии в Институте Восточной Филологии Ягеллонского университета, оставался некоторое время - особенно после смерти Тадеуша Ковальского и до получения собственной должности профессора - в некотором смысле в тени своего дяди, пользовавшегося большой известностью в стране и за границей. И это была не самая удобная позиция, но в конце концов не это предопределило научную карьеру Влодзимежа Зайончковского, создавшего собственную кафедру и определившего для себя собственное направление исследований.Общеизвестно, что у караимов отдаленные генетические связи - по культуре и языку - с древними тюркскими народами - кыпчаками-куманами, а может быть, и с хазарами, - что их отличает трудолюбие, честность и порядочность. И эти достоинства, помноженные на талант и любознательность, предопределили также их успехи в науке. Об этом свидетельствует, в частности, пример Влодзимежа Зайончковского, труды и деятельность которого способствовали развитию некоторых разделов тюркологии. Речь идет прежде всего о его работах по караимоведению, исследованиях по этнографии и языку гагаузов и татар, а также работах в более узких направлениях по истории, ономастике и особенно ценных - биографических и библиографических.
Ученые караимского происхождения, занимающиеся исследованиями в области собственной культуры, особенно же языка - средневекового тюркского языка, сохранившегося до нашего времени - находятся, как тюркологи, ео ipsо в привилегированном положении, но при условии, что они выйдут за рамки собственной узкой темы и займутся более широкой тематикой. Что касается работ по собственно караимоведению, то Влодзимеж Зайончковский наиболее важными считал следующие: «Пословицы, поговорки и идиомы тракайских караимов» (1947), «Караимская книга сновидений» (1949), «Из народной поэзии крымских татар-караимов» (1961), «Арабские и персидские заимствования караимов» (1962), «Фрагмент еврейско-караимского словаря» (1965), «Некоторые материалы к изучению караимской лексики» (1967). К этому списку следует добавить работы о литовских и монгольских заимствованиях в караимском языке, сопоставление лексики караимской с лексикой чувашской (1966). Надо также отметить, что В.Зайончковский принимал участие в перенесении словарных статей из караимского перевода «Библии» из Галича в бесценный «Караимо-русско-польский словарь». Он также издавал караимские тексты, в частности: «Несколько обрядовых песен» (1976) и «Стихотворения караимского поэта Михала Тынфовича» (1982). Эти работы являются серьезным вкладом в развитие караимоведения.
Другой областью тюркологии, в которой Влодзимеж Зайончковский плодотворно работал, были исследования этноса, истории и культуры - и особенно языка - гагаузов. На неясный генезис этого народа, который принял православие и проживает на территории трех, а с недавнего времени даже четырех государств, обращали внимание иностранные исследователи - В.А.Мошков, Н.К.Дмитриев, а в более близкое нам время G.Doerfer, Л.А.Покровская, V.Drimba, причем Т.Ковальский еще в 1933 году выступил с весьма интересными гипотезами, касающимися генезиса этого народа и происхождения его племенного названия.
* * *
Мое знакомство с Влодзимежом Зайончковским
началось сразу же по окончании Второй мировой
войны и продолжалось до самой его кончины.
Встречались мы по случаю самых разных научных
собраний в Варшаве, Кракове и Вроцлаве, а
особенно на съездах Польского Общества
Ориенталистики. Несмотря на то, что мы
поддерживали прекрасные дружеские контакты, нас
несколько разделяла разница в возрасте (когда
я был еще студентом, он уже давно был ассистентом),
а также расстояние между Варшавой и... Краковом.
Наша переписка не отличалась активностью, и я
только один раз побывал в его квартире на улице
Страшевского, где любовался его прекрасной
библиотекой.
Влодзимеж Зайончковский был человеком чрезвычайно симпатичным и непосредственным, его отличала доброжелательность и чувство юмора; при всём при том, однако, он казался вечно озабоченным, говорил низким жалобным тоном и жаловался на трудные условия, в которых оказалась ориенталистика, а также вся польская наука, особенно же он жаловался на политику ненасытной Варшавы, высасывающей из Кракова все жизненные соки. О своих личных трудностях он говорил мало, однако, секретом Полишинеля были сложности, на которые не скупилась его чрезвычайно изобретательная в этом смысле супруга. Для меня в профессоре Влодзимеже Зайончковском, наряду с его несомненной компетенцией в вопросах караимо-ведения, особенно ценным было традиционное для краковских ученых, унаследованное им от Тадеуша Ковальского убеждение в том, что та дисциплина, которой мы занимаемся, имеет большое значение, а также прекрасное знание библиографических вопросов в области мировой ориенталистики, особенно же польской тюркологии. С другой стороны, меня поражала поверхностность некоторых его текстов, а иногда также нетрадиционное поведение в контактах с зарубежными коллегами.
По воле судьбы случилось так, что мы вместе совершили чрезвычайно интересное путешествие на научную конференцию. Это было 24-е заседание Постоянной Международной Конференции по Алтаистике в Иерусалиме в августе 1981 года. Нам обоим было очень важно участвовать в этом заседании, однако в то время власти, от которых зависела выдача служебных паспортов (о других и речи не могло быть), весьма неохотно относились к нашей поездке в Израиль, с которым у Польши в то время не было дипломатических отношений, и делали все, чтобы мы сами от этой поездки отказались. Решение откладывалось до самой последней минуты, и только накануне отъезда, уже по окончании работы соответствующего учреждения, паспорт мне выдали. Надо было еще получить визу, которую выдавало посольство Королевства Нидерландов. После невероятных усилий и в состоянии чудовищного психического напряжения мы встретились на следующий день в самолете, летящем в Стамбул, ибо прямых рейсов в Тель-Авив в то время не было. Из Стамбула мы полетели в Каир, где, несмотря на ночную пору, погонщики верблюдов усиленно уговаривали нас посетить пирамиды. Мы, однако, не дали себя соблазнить и воспользовались гостеприимством Археологической станции ПАН в Александрии. На следующий день на центральной площади Каира, где можно решить все вопросы этого мира, мы наняли такси, которое должно было довезти нас до границы с Израилем. Поездка была полна необыкновенных впечатлений и при этом очень мучительна - солнце пекло немилосердно, товарищами нашими по поездке была очень шумная арабская семья с кричащими детьми, а водитель-араб разнообразил поездку по пустыне агрессивной музыкой. Скромный запас воды мы смогли пополнить лишь у Суэцкого канала.
По дороге мы видели следы происходивших тут за несколько лет до того яростных военных сражений между Египтом и Израилем - остатки боевой техники, главным образом, разбитые танки. Ночевали мы в бунгало на самом берегу моря, на пляже, где песок был покрыт вытекшей нефтью и смазкой. Местность эта называлась... Аль-Ариш. Мы были благодарны судьбе за возможность побывать там, где останавливался Юлиуш Словацкий, проведя двенадцать дней в поездке на верблюде из Каира, где он создал «Отца зачумленных». На следующий день мы добрались до вечно не спокойной границы между Египтом и Израилем. Появление здесь двух личностей из коммунистической страны, прибывших на такси из Каира и называющих себя польскими профессорами, вызвало среди израильских пограничников и бдительных таможенниц удивление и недоверие, которые выразились в требовании показать билеты на самолет. Пройдя пограничный контроль, мы наняли еще одно такси, которое без помех довезло нас до Иерусалимского университета на горе Скопус (Моunt Scopus). Признаком того, что мы приближаемся к Иерусалиму, была увиденная нами на придорожном указателе надпись, которая заставила наши сердца сжаться: Вифлеем.
Осмотру Иерусалима как индивидуально, так и коллективно, мы посвящали каждую свободную от заседаний минуту, однако в виду огромного количества исторических достопримечательностей времени на все не хватило. Обычно мы доезжали на троллейбусе до Дамасских ворот. При посещении Базилики Гроба Господня и древних стен, окружающих город, мы в какой-то из дней оказались возле руин того, что некогда было прекрасной и дорогой для всех караимов святыней. В этот момент профессор В.Зайончковский был признан всеми участниками конференции наиболее компетентным гидом и начал рассказывать нам об истории и значении этого памятника старины. Однако, после сказанных им нескольких фраз, эмоции, связанные с этим местом, не позволили ему продолжать рассказ - голос его прервался, и мы увидели, что глаза его полны слез.
Гефсиманская церковь
Э.Трыярский у Кумранских пещер
Мертвое море
Наряду с автобусной экскурсией по стране к самым знаменитым местам и памятникам старины, организованной для всех участников конференции (Иерихон, Капернаум, Тивериадское озеро, Назарет и др.), мы с профессором В.Зайончковским совершили интересную экскурсию в расположенную недалеко от Иерусалима Рамаллу, где находится имеющий очень большое значение и прекрасно оснащенный культурный и культовый центр караимов в Израиле (The Chief Rabbinate in Israel, Ramlah). Это стало возможным благодаря расположению и любезности д-ра Б.Тукана, преподавателя местного Университета, который нас сопровождал. Кроме различного рода культовых и офисных помещений этого центра, мы смогли увидеть и полюбоваться богатым собранием книг и рукописей, посетить типографию, книжный магазин и т.д. Влодзимеж Зайончковский глубоко переживал этот визит, ибо никогда прежде ему не приходилось непосредственно встречаться с этой ветвью караимской культуры. Когда начался детальный обмен информацией на тему форм культа, литургии, пения псалмов [попалось такое выражение: псалмодирование ?] и вознесения других молитв, оказалось, а вернее, подтвердилось, что некоторые формы религиозной жизни израильских караимов отличаются от тех, что приняты у польско-литовских караимов. Нас одарили ценными изданиями, мы вернулись в Иерусалим, и в нашей памяти навсегда осталось посещение этого столь значимого и прекрасно оснащенного культового центра и его гостеприимных хозяев.
На пути к святыням
Фундамент дома св. Петра в Капернауме
Также благодаря любезности израильских профессоров, особенно проф. д-ра В.Московича и д-ра Б.Тукана, мы смогли посетить знаменитые кумранские пещеры и искупаться в Мертвом море. Несмотря на жару нам удалось добраться до нескольких пещер, в которых были найдены бесценные рукописи. Эта экскурсия произвела на нас сильное впечатление.
Завершая израильскую эскападу, я подарил проф. В.Зайончковскому манерку, из которой мы оба пили воду в пустыне. Он принял ее с благодарностью, тем большей, что вскоре его ожидало новое далекое путешествие.
Перевод с польского Елены Шиманской.
Примечания
1. A.Dubinski, Prof. Dr Wlodzimierz Zajaczkowski - On the occasion of his 65th birthday, «Ural-Altaische Jahrbiicher» 1981, N.F. 1, s. 225-269; A.Dubinski, Wlodzimierz Zajaczkowski in memoriam, PO 1-4 (125-128), 1983, s. 183-187. Некрологи: «Zycie Literackie» 12.9,1982, «Zycie Warszawy» 13.9.1982. См. также биографическую статью в «Золотой книге Филологического факультета Ягеллонского универститета» [Zlota Ksiega Wydzialu Filologicznego UJ].
2. Karaimai kariuomeneje Karajlar javanlychta. Karaims on Military Sernice. Karaimi na zolnierce. Караимы в армии, Lietuvos Nacionalinis Muziejus, Vilnius 2000.
3. E.Tryjarski, Michal Firkowicz (17.XI.1924-12.X.2000), PO 1-2 (196-197), 2000, s. 138-139.
4. См. в многочисленных работах А.Дубиньского, ср. Publikacje Aleksandra Dubinskiego w latach 1953-1993 b в томе: Aleksander Dubinski, Caraimica. Prace karaimoznawcze, Warszawa 1994, s. 23-34.
[На
первую страницу (Home page)] [В раздел "Польша"]
Дата обновления информации (Modify date): 16.10.07 15:56