О русских переводчиках чешской поэзии

Е.Матусевич

«Музыка чешской души»
(чешская поэзия в переводах К.Д.Бальмонта)

В 1994 году доктор Ирана Цамуталиева в архиве известного чешского политика 20-х годов XX века Карла Крамаржа обнаружила рукопись, которая долгое время считалась утраченной. Это была рукопись книги К.Д.Бальмонта «Душа Чехии в слове и деле», созданная им во Франции еще в 1931 году. Дануше Кшицова, профессор Института славистики при Университете им. Масарика в г. Брно, подготовила издание книги, которая вышла в 2001 году. Появление ее стало знаменательным событием как в чешской, так и в русской культурной жизни, подтвердив наличие давних культурных в заимосвязей Чехии и России.

Так, о духовной связи русских и чехов К.Д.Бальмонт говорит уже в первых строках книги: «Между Россией и Чехией уже давно свершается еще всеми не увиденная, но уже ярко явственная духовная беседа. Ни у одного народа славянского не сказали столь многие поэты столько глубоких, пронзительных и прочувствованных слов о России» [Бальмонт 2001, с. 62].

Книга содержит размышления поэта о чешском народе, о чешских поэтах, которые произвели на него наибольшее впечатление (в их числе К.Г.Маха, И.Волькер, П.Безруч, О.Тэр, К.Томан, Я.Рокита), переводы их стихов. К.Д.Бальмонт неоднократно подчеркивает связь Чехии с Россией. Так, в одной из глав, которую он называет «Чехи о русских», К.Д.Бальмонт уделяет внимание жизни и творчеству поэтов, связанных с Россией (Р.Медек, Ф.Кубка, Й.Пелишек, Р.Шварцова). В целом, однако, для К.Д.Бальмонта важной является не столько связь двух славянских стран, сколько идея общей славянской взаимности. «Общеславянским недугом» называет он проблему разобщенности славянских народов. «Славяне мало изучают язык, историю и творчество братских народов. Об этом нужно глубоко сожалеть, и, во имя новых исторических путей, это равнодушие и эту рознь должны быть преодолены» [Там же. – С. 50]. Именно знакомство с культурой других народов позволяет сблизиться с ними, почувствовать братский дух славян.

Книга К.Д.Бальмонта – яркий пример обращения к культуре другого народа. Через знакомство с творчеством чешских поэтов он попытался приблизиться к народу, понять его. При этом среди многих чешских литераторов автор выделяет творчество трех поэтов. «В Чехии 19-го и 20-го века много было и много есть проникновенных, сладостных поэтов, но вряд ли будет ошибкой сказать, что лишь три великие создателя чистейшей чешской лирики настолько сильны и своеобразны, что их сокровища <…> вступают в сокровищницу мировую, в зачарованные чертоги Мировой Поэзии. Эти трое – Врхлицкий, Сова, Бржезина» [Там же. – С. 128].

О.Бржезина (1868 – 1929) и А.Сова (1864 – 1928) – представители символизма, пришедшего в чешское искусство в самом конце XIX века из Европы наряду с другими модернистскими течениями. Но еще в 70-е – 80-е годы в чешской литературе возникло стремление, как отмечают авторы «Истории литератур западных и южных славян», расширить горизонты литературы, сблизить ее с общеевропейским развитием и современными художественными исканиями. Многие литераторы ориентировались в первую очередь на новое европейское искусство и не принимали активизировавшееся в то время «национальное направление» чешской поэзии. По названию журнала «прогрессивное» направление было названо «люмировским»; самый крупный и последовательный представитель его – Ярослав Врхлицкий (1853 – 1912), который во многом стал предвозвестником новых веяний в чешской литературе (в частности, символизма и декаданса). Автор книги «Чешская поэзия XX века» Л.С.Кишкин отмечает среди прочих такие особенности поэзии люмировцев, как богатая метафоричность, стремление к выразительным рифмам и сложным стихотворным формам. Внимание Я.Врхлицкого «часто привлекало формальное совершенство стихов, он пытался подражать музыкальным произведениям» [Кишкин 1963, с. 296] – так, сборник его стихов «Моя соната» (1893) состоял из четырех разделов: адажио, анданте, скерцо и ларго. Характер творчества Я.Врхлицкого ярко проявляется в его газели «Знак Солнца»:

В мир заглянувши, свой образ искало в нем Солнце,
Видит подсолнечник, лето горит в нем и Солнце,
Осенью в гроздь виноградную спряталось Солнце,
Светит в вине, в нем разлитое, жгучее Солнце,
Кубок зимою – цветок и горячее Солнце,
Кубок полней, ты цветок, и взнесло тебя Солнце.

Кроме того, приведенное стихотворение дает возможность понять, чем творчество Я.Врхлицкого было близко русского поэту. Вспомним, что один из первых сборников поэта назывался «Будем как Солнце» (1903). Т.А.Позднякова отмечала, что тема солнца – «это тот камертон, который звучал в душе переводчика, перелагавшего строки другого поэта на свой родной язык» (Позднякова 1993, с. 54).

Я.Врхлицкий обогатил жанровый состав поэзии, он создал произведения в таких необычных для чешской поэзии формах, как ритурнель, рондо, секстина, газель; обогатил чешскую литературу переводами многих зарубежных авторов, в том числе В.Гюго, Ш.Бодлера, С.Малларме, П.Кальдерона, И.Гете, У.Уитмена. Отметим, что в переводческом творчестве К.Д.Бальмонта можно обнаружить практически тех же авторов.

Уже в конце XIX века тенденции к обновлению поэзии, о которых было сказано выше, а также идея утверждения личности, индивидуального начала в искусстве, стремление ослабить тесные связи литературы с обществом привели к появлению в искусстве Чехии явления Чешской модерны – группы молодых чешских поэтов 90-х годов XIX века, которые противопоставили себя старшему поколению.

В сентябре 1895 года был создан Манифест Чешской модерны, в числе подписавших его были и поэты Отокар Бржезина и Антонин Сова. Оба – яркие представители поэзии чешского символизма, оба привлекли К.Д.Бальмонта своей музыкальностью, певучестью. «Поэзия Отокара Бржезины, вся философская, вся символическая, полна духовной красоты и ведет к утверждению жизни…» [Бальмонт 2001, с. 88], – писал К.Д.Бальмонт в своей книге. «Оркестром духовной музыки» называл русский поэт О.Бржезину. А одна из последних книг О.Бржезины, изданных при жизни поэта, называется «Музыка родников». К.Д.Бальмонт сравнивает чешского поэта со скандинавским деревом Игдразил, с ясенем, который своим шелестом обнимает все вокруг, – настолько всеобъемлющей и многогранной была поэзия О.Бржезины. Сам чешский поэт писал в одном из своих стихотворений:

Я как древо в цвету, жуками звенящее, пчелами,
Во мне тишина и смех,
Кровь – солнцевой восток с лучами веселыми,
Где в купели огня поюневший день, исполненный новых утех.
В световых переходах я лью благовоние
Для влюбленных моих, забаюканных в солнечный звон,
И все таинства ночи качаю в таинственном лоне я,
Все тайны я бросила в лоно жен.

(О.Бржезина «Я как древо в цвету…», отрывок)

К.Д.Бальмонт при характеристике творчества чешского поэта «включает» О.Бржезину в ряд тех поэтов, которых переводил как сам К.Д.Бальмонт, так и Ярослав Врхлицкий: «Великого чешского символиста не должно ни сравнивать, ни сопоставлять с великими символистами, писавшими до него и частью одновременно с ним. Я говорю о Вильяме Блэке, Эдгаре По, Уолте Уитмане и Стефане Малларме» [Там же. – С. 96]. К.Д.Бальмонт называет этих поэтов символистами. В трактате «Элементарные слова о символической поэзии» он включает в этот ряд также Федора Тютчева, Перси Биши Шелли, Шарля Бодлера, Генриха Ибсена и многих других, то есть как поэтов-символистов, так и поэтов, творчество которых с точки зрения современного литературоведения нельзя отнести к символистскому. Но сам факт обращения к творчеству одних и тех же поэтов К.Д.Бальмонта и Я.Врхлицкого свидетельствует о том, что в творчестве всех упомянутых литераторов имеется некое объединяющее начало. Возможно, именно музыка является таким началом – музыка не только внешняя, формальная, которую часто называют музыкальностью стиха, но также музыка глубинная, которую стих обретает благодаря особому способу выражения в нем внутреннего мира автора, – то, что Л.Н.Будагова называет в творчестве Антонина Совы «музыкой души» (История 2001, с. 91).

Напомним, что одним из самобытных качеств чешского национального характера является музыкальность. Рассматривая историю чешской музыкальной культуры, французский исследователь Жан-Клод Бертон отмечал: «Музыка играла важнейшую, исключительную роль в этой череде невзгод и вечной борьбе, <…> в конечном счете она утвердила культуру. <…> Чехи – народ в высшей степени музыкальный»1 [Berton 1982, p. 6].

С другой стороны, музыкальность – неотъемлемая черта творчества символистов. «Среди всех искусств музыка прекрасна тем, и тем она надо всеми искусствами первенствует, что несколькими звуками – как будто ничем – она сразу завладевает душой, говорит ей новое, сказывает тайны, дарит свежие цветы, еще невиданные» [Бальмонт 2001, с. 116], – писал К.Д.Бальмонт.

Среди трех рассматриваемых в нашей работе чешских поэтов именно в творчестве А.Совы наиболее ярко отразилась эта особенность. Как известно, А.Сова в юности был музыкантом – К.Д.Бальмонт так описывает его поэтический талант: «Звуки скрипки, растаяв, растворились и навсегда утонули в его крови» [Там же. – С. 122]. «Музыкантом настроения» зовет русский поэт Антонина Сову. Его мелодичность мы слышим благодаря множеству ассонансов, аллитераций, внутренних рифм, повторов – как, например, в стихотворении «Песня»:

То была ночь горячая, осенью, лист – как из золота кованный,
Точно лето, на час запоздавши, прошло стороной.
И глядело из далей, кто в дом там зашел, зачарованный,
Целоваться с младою женой.

(А.Сова «Песня», отрывок)

Таким образом, именно «музыка чешской души», соединившись с музыкальностью символистского стиха, обусловила необычайную мелодичность поэзии таких великих чешских мастеров, как Ярослав Врхлицкий, Отокар Бржезина, Антонин Сова, и именно благодаря этому творчество их было настолько близко К.Д.Бальмонту – возможно, наиболее мелодичному поэту в русской литературе, – что русский читатель имеет возможность насладиться лучшими произведениями чешских мастеров.

Переводы, принадлежащие К.Д.Бальмонту, вызывали неоднозначные оценки. На фоне всеобщего признания его переводческого мастерства существует мнение, что К.Д.Бальмонт был настолько яркой и оригинальной творческой индивидуальностью, что никак не мог сохранить своеобразие переводимых произведений. В частности, В.Брюсов в одном из своих писем писал: «Известность Бальмонта и даже знаменитость его как переводчика – нечто губительное для иностранных поэтов»; практически в том же обвиняли и Врхлицкого. Как отмечает Т.А.Позднякова, «отличительной чертой переводов Бальмонта является стремление поэта создать не точный перевод, а “перепев” на тему оригинала» (Позднякова 1993, с. 57). Но ведь К.Д.Бальмонт, как отмечает Дануше Кшицова, «переводил только то, что соответствовало его собственным поэтическим устремлениям»2 [Там же. – С. 38]. А так как он выбирал произведения для перевода на основании собственных предпочтений, в их число попадали лишь сочинения тех авторов, творчество которых было близко ему как по стилю, так и по настроению. Поэтому К.Д.Бальмонт, выявляя главное, что хотел выразить автор, старался передать его максимально точно, в остальном же перевод его достаточно вольный. Отметим лишь некоторые особенности его перевода.

1. Изменение формальной стороны стиха: ритма, количества строк и их длины, хотя зачастую такие изменения обусловлены особенностями чешского стиха в сопоставлении с русским: как отмечает Якобсон, «чешский стих глубоко чужд русским ритмическим навыкам» [Якобсон 1923, с. 5], что связано с особенностями фонетического строя чешского языка.

Reva na zdich zlatorziva
mlci, odpociva.

(A.Sova)

Златоржава лоза, на стене, без движенья,
Опочила, молчаньем о сне говоря.

(пер. К.Д.Бальмонта)

2. Движение от конкретного к абстрактному в изображении того или иного явления (об этом говорит и Д.Кшицова):

Ale v obzor nekoneиnэ zraje setby nбdhera.

(О.Bшezina)

Но на бесконечном горизонте зреет красота посевов

(Подстрочный пер. автора)

Но в просторе бесконечном – нивы нивам нет числа.

(пер. К.Д.Бальмонта)

3. Из-за стремления наиболее точно передать некоторые явления при переводе и в то же время сохранить правильность строфы и стиха К.Д.Бальмонт нередко вводил неологизмы («хромоножится», «златоокутан», «вцеловывает», «среброзвон»), отчего иногда страдала и стилистическая сторона стиха:

В тьму сумерек моих пел взбрызг рассветов вечных,
В огне закатных роз рассветная роса,
Ярь солнца затмевал день новых вёсен встречных,
Во мглу души лилась нездешних зорь краса.

(О.Бржезина в переводе К.Д.Бальмонта)

На примере приведенных выше особенностей мы видим, что К.Д.Бальмонт порой несколько отходил в своих переводах от оригиналов, но в целом, конечно, был замечательным переводчиком и сумел передать самобытную музыку, которая слышна в стихотворениях чешских поэтов рубежа XIX – XX веков. Благодаря его переводам мы имеем возможность приобщиться к чешской культуре через поэзию, а сама книга К.Д.Бальмонта – замечательный пример проявления неподдельного интереса к культуре иного славянского народа; интереса, который, несомненно, способствует укреплению культурных взаимосвязей близких по духу стран.

Литература

1. Бальмонт К.Д. Душа Чехии в слове и деле: поэтические оценки и образцы / Издание, перевод, статьи Дануше Кшицовой. – Брно: Университет имени Т.Г. Масарика, 2001. – 344 с.
2. Жакова Н.К. К.Д.Бальмонт «Душа Чехии в слове и в деле» // Русская литература, 2003 – № 3 – C. 198–202.
3. История литератур западных и южных славян: в 3 т. – М.: Индрик, 1997 – 2001. – Т. 2: Формирование и развитие литератур Нового времени. Вторая половина XVIII века – 80-е годы XIX века / редколлегия: Л.Н.Будагова, Р.Ф.Доронина, В.В.Мочалова, С.В.Никольский. – М.: Индрик, 1997 – 672 с.
4. История литератур западных и южных славян: в 3 т. – М.: Индрик, 1997 – 2001. – Т. 3: Литература конца XIX – первой половины XX века (1890-е годы – 1945 год) / редколлегия: Л.Н.Будагова, Р.Ф.Доронина, С.В.Никольский. – М.: Индрик, 2001 – 992 с.
5. Кишкин Л.С., Ярослав Врхлицкий // Очерки истории чешской литературы XIX – XX веков / под ред. Д.Ф.Маркова, С.В.Никольского, С.А. Шерлаимовой. – М.: Издательство АН СССР, 1963. – С. 293 – 310.
6. Позднякова Т.А. К.Д.Бальмонт – переводчик чешской поэзии // Славянская филология – Вып. VII / Под ред. Г.А.Лилич – СПб., 1993 – С. 49 – 62.
7. Шерлаимова С.А. Чешская поэзия XX века: 20–30 годы. – М.: Наука, 1973. – 464 с.
8. Якобсон Р.О. О чешском стихе преимущественно в сопоставлении с русским / Сборники по теории поэтического языка. – Берлин – Москва: ОПОЯЗ – МЛК, 1923. – Вып. 5.
9. Berton J.-C. La musique tchиque. – Paris: Presses Universitaires de France, 1982. – 128 p.

1 Перевод с французского принадлежит автору.
2 Перевод с чешского принадлежит автору.

[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Чехия»]
Дата обновления информации (Modify date): 17.12.09 20:54