Поэзия
Стихи
Преодоление
…Я знаю ту, разящую, черту?!.
Но ведь она прошла пунктиром,
и продохнуть сумел чрез черноту,
и смерть оскалом улыбнулась, криво:
«Надолго ль временное живо?..»
Тот час паясничал сатиром –
я целью был в провинциальном тире,
а в мнимых состраданий пустоту
глядеть всего больней – невмоготу.
Ты говоришь – горящее остыло?
Но почему душа и ныне ныла,
как будто собственную наготу
узреть чрез одиночество сумела.
Я помню ту, разящую, черту –
прологом бывшей моего исхода,
и мысли в кокон обвивали черноту
и всё моё – как остров несвободы.
Но зрело в таинстве метаморфоз
под оболочкой мук и отречений,
прогалом сини в стоне гроз,
желанье жить и жажды воплощений.
Хотелось чувствовать себя ручьём
и в струях влагой раствориться,
и с облаком летящим и ничьим
хотелось о далёком сговориться…
Но более всего желание восстать
над приговором боли и неволи
томило, жгло. И так хотелось стать
раздольем в животворном слове…
Дом-музей Бориса Пастернака в Переделкине
Я ревную к простому из сущего –
той февральской метельной свече,
что светила, наверное, лучшему,
и сиянье лежало крылом на плече.
Трепетали ожившими всполохи,
говоря на своём потайном языке,
и, внимая любви, замирали
и глохли
снеги белые, где-то там, вдалеке…
Но сестрой не родной – отчуждённой –
всё размерила странница-жизнь,
скупо жертвуя, и не манной небесной,
для его незабвенных страниц…
И на фото усталым немножко
смотрит он, распахнув в нас глаза…
В вёдрах полных – столько картошки,
без которой и жить нельзя…
Как же солнечно в доме утреннем…
А суровый декабрь, и его мне не жаль,
на пороге басит простуженно,
предлагая метели вчерашнюю шаль…
Не расправить застывшие складки,
не прочесть ворожбы письмена!..
В зимнем дне оставляю закладку,
чтобы помнить весны имена…
Между небом и всеми мирами
(По мотивам стихотворений Татьяны Кузовлёвой и Сэды Вермишевой)
…Между небом и небом –
обретётся частичка моя:
та, что в таинстве крестном –
достоянье-душа…
Но жила ли ты, мир возлюбя,
и стенала, просила, спасенье моля?!.
Сверху – вниз и справа – налево,
это Троицы сила – знаменье твоё,
что каноном навеки повелено,
в нём ответ на мирское и то,
что годами живущим отмерено,
в нём и пажити, и смиренное,
сокровенное и благословенное…
И крестил тебя Сын невидимый
на земле древнерусской и гордой,
и священник итожил: «Аминь…» –
помощь будет с молитвой о горнем…
Вот и всё, и не ведать ей страха,
длань Его – её кров или плаха…
Вот и всё, словно бисера точки…
Но ведь в них – бытия многоточья
и прошедшего – памяти горстка,
и несущие крылья взлетающих
строчек…
Вот и всё, словно ласточки след, –
наискось, по диагоналям –
унесённый ветрами… А смерть –
так беспомощна, как на Пасху,
пред ликующими звонарями,
вербами и поющими небесами.
Не осилить костлявой паству,
и духовное смерть не покосит
на яство…
…Между небом и небом –
приживётся частичка-судьба?! –
Та, что в странствии вечном –
от Христа и Голгофы и до себя…
Не хочу, чтобы стыла она одиноко,
как песчинка в молчащей реке.
Пусть единожды даже, но звонко,
имя, всё же, во благо её изрекли…
Что прописано в лике извечном твоём
и сокрыто от бренного взгляда?..
Твой же взор – за земной окоём,
до порога небесного Града…
В откровеньи – псалмы ли о Нём,
Песня песней весны за Него –
страстотерпца,
иль полынная горечь во всём
от гордыни не милого сердца?!.
Что ж молчишь, горемыка,
или видишь себя сквозь весы,
или кривды и тьмы ощущаешь ты
стыки,
что способны на «нет» извести
твоих птиц поднебесные клики?
Где ж причал и твоё умиленье,
Там ли, там ли дорогу искал?
И разомкнуты прошлого звенья,
И молчит зазеркалье зеркал…
И своё говоря бессловесно,
Ты меня через моё отыскала,
начертав слово – Бог
благовестно,
как в древнейшей вселенской
скрижали.
Да и радость о ней – не невестной,
ты сокроешь незримой?! –
Едва ли…
Коли Ангел время раздвинет,
вострубивший и вестовой, –
пусть моё от сини отринет
и закату отдаст в упокой…
…Между небом и небом –
суть пространство, что знают крыла,
да не будет полёт их неверным,
да не вздрогнет вослед зла и тьмы
тетива…
И запретное слово – «нельзя»,
пусть не явит за ними
столпы соляные.
Видеть, – в прошлое соскользя,
взором праведным тени немые,
чтобы слёзы небес, не заря,
не стекли в судный срок – огневые…
…Между небом и небом –
словно слепок живой
мирозданья:
неколеблемым, светлым, бездонным –
пусть свершается день в созиданье,
пусть останется мир, избежав
от Отца отлученья.
Бог – источник Любви и творенья
и радетель духовных держав,
где началом начал пребывает
душа –
дар божественный света
и откровений,
что о Выси вещает всегда
и клеймом помнит боль
прегрешений…
О, трепещущая, в чём жертва твоя
и прошение,
то последнее, словно шелест
осенний,
послесловное – в изнеможенном
о невозможном?
Всё стремленье к Нему –
о прощении
в покаяньи низложено…
И торопится нива и торопится
жатва…
Спаса взгляд у предела веков…
Вне молитвы тоскует лампада,
вспоминая Его искупленье-приход.
И волнуется нива, может, грезится
жатва…
Тянет нить свою долг шелкопряда…
Сок торопится в почках налитых…
И как ось временная и клятва –
имя теплится в яви: Спаситель…
Звуки радугой строятся, слитно…
А в саду позабытом ранетки
чью-то память качают на ветке;
тихо-тихо, как в зыбке,
спит она, смежив в таинстве веки, –
словно счастье лелея в прибытке.
…Между небом и небом, –
день, прими вдохновенье
и, рождённый хронографом-солнцем,
не забудь о земном притяженье.
И, смотрящая в нас, красота
волоокая
родом тоже с небес, из высокого…
Камень, брошенный вверх,
им и вернётся,
взгляд возлюбленный – с небом
сольётся…
…Между небом и всеми мирами,
не на час, не на год, не на век,
Ангел, призванный временами,
возвести: «Милосердием жив,
человек!..»
…И семейное старое фото, –
как осколок минувшей звезды,
ту любовь удивительным фоном
излучает в прошедшем, где ты
мчался в солнечном фаэтоне
за улыбкой смешливой и юной
мечты,
незнакомой с понятием – «вето»,
остановки не знавшей, где надо
сойти…
Ну, а время сжигает кометы
и штампует вердикты конечные.
Древо-жизнь, не иссохни в ничто
незаметно –
твои ветви цветут и
о вечном…
Вот и всё, тишина первозданная…
Только тренькает птаха весенняя –
радость копит она долгожданную…
И осталось ещё – мне дорога
заветная…
подорожная ноша – за всё мы
в ответе,
и сума (мы же голь перекатная),
и надежда – хотелось бы, чтоб
не закатная…
…Между небом и небом,
между мною и мной
междуречье миров раскроется –
той страной сокровенной,
иной,
в нужный срок – соизволится…
Между фраз, междометий и снов.
словно отрок с распахнутым взором, –
я иду по просёлкам и спинам
мостов,
по бескрайним влекущим
просторам,
под моленье церковных крестов
в их простом облаченье – не
строгом,
из белейших одежд облаков,
осенённых десницей Господней…
Я иду… И хранителем – веды веду
древних капищ, стихий
и богов,
заплутавшись в ненастьях, – бреду,
в кельях сплю благочинных стогов.
Я иду, за собой увожу чью-то боль
и беду,
времена размыкая, к себе я иду…
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 12.02.10 08:19