Cудьба

Елена Гонторенко

«Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне…»

... так опровергла романтику всех войн фронтовик Юлия Друнина. О том, что «У войны не женское лицо» рассказала в своем бессмертном произведении Светлана Алексиевич. Да, это так, у войны вообще лицо нечеловеческое... Сколько жизней она поглотила? – не счесть! Сколько девичьих судеб перекорёжила! Сколько не состоявшейся любви, не рожденных детей, не сбывшихся мирных надежд – самых простых – женских не осуществилось!

Ей несказанно повезло – она прошла её всю, с 1941 года до 1945-го, от Москвы до Берлина.

Она не любит надевать награды – даже в праздники... «Ну какой я герой, – говорит она, – я просто защищала свою Родину». И не позволяет себе расслабиться ни на минуту. Лишь пару раз смахнула слезинки и, закрыв лицо руками, сдавленно произнесла: «...нет... не хочу об этом говорить...»

Тамара Семеновна Козлова – частичка того великого поколения, о котором нужно рассказывать детям, внукам и правнукам, – чтобы не забывали, кто они.

Она родилась на Пасху, 1 мая 1921 года.

Первый пожар

Она родилась под Москвой в Волоколамском районе в большой, зажиточной деревне Дулепово. Её отец, Семен Михайлович Насупкин, бывший гусар, отчаянно смелый красавец, уволился из полка, когда ему из-за худости происхождения отказали в присвоении офицерского звания. Он вернулся из Польши, где служил, в родную деревню, женился, занялся ремеслом, мужчины здесь сапожничали.

Жили они размеренно. Был в деревне староста, которого дети побаивались. Она очень хорошо помнит тот вечер 31-го года, когда пришли двое – председатель Центральной комиссии Брант и Семинихин – и сказали отцу, что нужно организовывать колхоз. Отказы не помогли, уговорили – выложили пистолет. Так бывший гусар стал первым председателем колхоза, а корова и прочая живность перешли в общее пользование.

– Сейчас любят говорить, что русские жили в нищете, потому что ленивы. Неправда это!

– А кулаки были у вас?

– А кого кулаками называть – тех, у кого работники? А как хозяйство вести, если в семье одни девчонки родятся? Человек десять? Вот и нанимали. Какие же это кулаки?!

В общем, организовал отец колхоз, в него 7 семей пошли. И начали работать. А как работали! Себя не жалели, и урожай выдался отличный. Делили его на сходе: кто сколько наработал и по едокам. У нас в сенях мешками стояли пшеница, горох… На десятерых детей.

Однажды принесли отцу разнарядку на раскулачивание, но ночью старший сын по просьбе отца предупредил сельчан. Уехали они.

А потом деревню подожгли. Отец побежал спасать колхозное имущество. Дети дома были одни. Спасла их мама, Мария Васильевна, прибежала с поля, отвела к реке. Думали, придется на другой берег переправлять, но обошлось. Огонь сожрал больше половины дворов. Осталась от дома печь, а в печи – чугун щей... До сих пор она помнит вкус этих щей, протомившихся в пожаре.

Погорельцам в исполкоме предложили перебраться на Украину – там много людей умерло, работать некому, хаты пустые стоят. Многие уехали, а он с семьей перебрался на Шаховской льнозавод.

Отец стал членом исполкома. Дети росли, старшие разъехались. Тамара училась в педагогическом техникуме … Ей было всего двадцать... 24 июня должен быть последний экзамен. Но диплом она так и не получила. Началась война.

Сорок первый

Посреди Шаховской на столбе – громкоговоритель. Все слушают: Молотов говорит о том, что Германия напала на Советский Союз. Война.

Василий – старший брат, 2 года назад бросил консерваторию и поступил в лётное училище. Он забежал проститься, всего на несколько минут. Тамара была дома одна. Василий завел патефон: «Вставай, страна огромная!» зазвучало в комнате.

Василий поцеловал сестру и ушел.

Разведчица

Тамара Насупкина пришла в райком комсомола через несколько дней и сказала, что хочет защищать Родину.

– Немецкий знаете?

– Знаю отлично.

Ей дали повестку и направили переводчицей в разведроту. Ходила и сама на задания, немца однажды убила. Но это потом.

– Ничего мы героического не делали: как все женщины перевязывали раненых, в разведку ходили. Как все.

Непокорный народ!

Когда Шаховскую заняли немцы, 14-летний Анатолий ушел в истребительный отряд. В доме остались родители с младшей сестренкой Валей. На половине брата квартируют немцы. Они называют Семена Михайловича «пап» с тех пор, как хозяин не побоялся заставить их соблюдать порядок. В первый же день офицеры, раздевшись, побросали свои рубахи с насекомыми на обеденный стол. Отец разозлился – у себя так делаете? С тех пор уважать стали.

Как-то староста привел военного коменданта: «Семен, сшей ему бурки». Отец зашелся в гневе: «У меня дети на фронте, а я ему сапоги»?!

Его приговорили к расстрелу. Постойные офицеры спасли Семена Михайловича. Уговорили постового стрельнуть вверх, а деду сказали: прячься, мол, мы уходим через 2 дня.

Трое суток прятался старик в противотанковых рвах. Как выжил, не обморозившись в 30-тиградусный мороз, сам не знает, видно, Господь помогал. А Шаховскую немцы сожгли. Тамара узнала об этом, когда получила отпуск. Ей выдали две банки консервов, кусок мыла (разведчики подарили), пачку соли (с солью и мылом было плохо очень), сухари, и она поехала домой.

– Вот твоя Шаховская, – сказал пожилой водитель, въехав на пригорок.

– Где?!

Только трубы обгорелые, и люди копаются на пепелищах, что-то ищут в зимней метели. Ей стало нехорошо, скрутило живот. Солдат все понял: заварил крепкого чаю с сахаром, велел ей выпить.

– Теперь иди, дочка, ищи своих и ничего не бойся.

Серые лица, серые люди, страшные глаза... Узнала старую подругу, проходившую мимо, та сказала, что родные живы, отец – там, в яме копается.

Тамара не узнала его, одетого в тряпье. Отец с трудом доставал из ямы какой-то белый ком. Соль! Он её схоронил в подполье давно еще. На санках они везли свою драгоценность в соседнюю деревню к родным.

Три дня и опять – фронт.

Серпухов

Немцы рвались к Туле, к ее оружейным заводам. Эшелон, в котором ехали советские войска, разбомбили. Их спаслось из вагона всего 18 человек. Холодно, они идут в Тарусу.

Но немецкая моточасть уже захватила её.

Отогревались у какой-то старушки на окраине, та не хотела пускать: «Уходите – здесь немцы». Пришлось уйти, но все-таки им повезло. Наши, отступая, оставили у бабульки ящик маскхалатов. К ночи, надев маскировку, они поползли к Оке. У Алексина Ока неширокая. Девушка еле двигалась, ползти не было сил. Солдаты на плащпалатке волокли её через Оку. Добрались, напоили спиртом, и сутки она спала.

Я – русская!

Что такое патриотизм? Они тогда не задумывались об этом. За что воевала? За Родину, за землю, на которой жила.

– Это долг мой перед Родиной, перед родителями. Я – русская! За это и воевала.

Я русская – это кому-то может не понравиться сегодня, кое-кто может обвинить (меня, её?) в ксенофобии. А тогда для немцев все были русскими. Хотя в её семье есть и грузинские корни, и польская кровь…

Так что же такое патриотизм?

Это щемящее чувство собственного достоинства, причастности к истории и культуре, уважение к своей стране, её народу, чувство общности с ней и взаимного уважения.

Это чувство взаимного уважения потеряли фронтовики в 1949-м, когда Сталин упразднил доплату за ордена и медали – 5 рублей за медаль, по 15 рублей – за орден и по 50 – за Звезду Героя. Это были немалые деньги. Когда плату за кровь отобрали, многие публично побросали награды.

Тамара свои – Орден Отечественной войны, Орден Трудового Красного Знамени, медаль за Победу над Германией и другие – отдала сестре вместе с офицерской формой.

Такие разные дороги войны

Под Вязьмой во время наступления её ранило. Полтора месяца провела в госпитале под угрозой гангрены! Тигран Мартыновыч Сафарьян, ведущий хирург, спас девушку, выходил её.

– Это такой замечательный человек, – вспоминает Тамара, – ему по сей день благодарны тысячи людей. Он стоял за операционным столом по 18 часов, пока все до последней операции не сделает!!! И только потом мог позволить себе чаю попить. Медсестры втихаря подсыпали ему свой сахар в чай, чтоб к утру было сил побольше для новых операций! В день ведь выдавали всего 10 грамм сахара и 20 масла! Небольшой, с маленькими руками, крупным носом и добрым всевидящим взглядом из-под очков. Сколько спасенных жизней на его счету? – никто не знает!

После ранения Тамара осталась работать при госпитале.

Под Смоленском...

Поселили нас в большом рубленом доме, крытом соломой... где-то в Издешковом районе – не помню деревни. Хозяйку звали Варварой – муж на фронте – а с ней шесть сыновей остались – школьники. Как сейчас вижу – самодельные деревянные кровати покрыты веселыми лоскутными одеялами, два фикуса в кадушках и необыкновенной чистоты пол – просто белый! Утром Варвара наварила нам картошки – мы позавтракали и вышли во двор ... А там такая картина: хозяюшка наша впряглась в плуг – по бокам по два сына, а старший плугом управляет! В одних рубахах мальчонки – штаны берегли для школы...

Белоруссия

31-я армия взяла Минск. Минск разбит. Вдоль дорог – виселицы и части человеческих останков колышутся на ветру. Сражение было страшным, гурты убитых немцев и наших в навал. Тела смешались – кто где?

Вязьма, Дрогобуж. Ничего не осталось. По 3-4 часа каждый день выбивала немцев артиллерия.

Ельня. Сколько раненых и убитых! Бои шли всю зиму. По весне ехали в эшелонах, лица закрывая мокрыми тряпками. Запах стоял тошнотворный – кучи трупов, – где наши, где немцы – непонятно.

Белоруссия – самое страшное воспоминание о войне, лагеря смерти, крематории. Очень больно пришлось её людям. Как фашисты уничтожали народ, помнят сейчас граждане республики. Помнят и те, кто сражался на Белорусском.

Брест-Литовск

Она не хочет это вспоминать. Буг был розовый от крови. И были люди с кроваво-бурыми шестиконечными звездами на спинах.

– Нам так радовались! Мы встречали друг друга с любовью. И никто не говорил о национальности и о вере. Грузин, армянин, ингуш, чеченец, белорус – все от одних бомбежек спасались, в сырой земле вместе похоронены в братских могилах.

Восточная Пруссия

Немцы бегут. На платформах – трупы и много домашней утвари – перины, подушки и пр. Приказ запрещает входить в дома – там могут оставаться фашисты. Спим в палатках на носилках, поставленных на колышки. Тамара с подругой – медсестрой, несут себе в палатку носилки. И вдруг неожиданно на бреющем – самолет. Очереди прошивают всё вокруг.

– Я вижу шлем летчика, кажется, – его глаза. Бежать некуда, впереди забор метра два.

Господи, спаси! Как мы перелетели через забор и брякнулись в выгребную яму – не знаю. Нас накрыло носилками. Когда выбрались из нечистот и осмотрели носилки, на них оказалось 18 дырок.

– Девчонки, вы живы! – бежал к нам замполит. Главврач приказал немедленно в дезинфекцию. После такого купания им выдали всё новое.

Дрезден

Это был дом богатого немца. Для девушек все в диковинку: охотничья комната, спальня, гардеробная, дамская комната, шляпная… Они примеряли наряды, шляпки и вдруг увидели альбом – «Красота женщины». На картинах, писанных маслом, – дамы. В центре портрет русской красавицы с косой-колосом уложенной вокруг головы.

Они не заметили вошедшего замполита. Ах, как испугались девушки! Начальник осмотрел находку и спросил: – Вам это нужно? – Нет! – И замполит забрал альбом себе.

Позже комчасти сказал Тамаре: – Эх вы, зачем отдали-то? Продали бы, вам на всю жизнь хватило бы. Деревенские девчонки не знали цены живописи.

В Руланде

Тамара живет у немцев, их сын в плену. Хозяйка хорошо относится к Тамаре, делает ей ванны с розовыми лепестками, которые сама собирает и хранит в баночках.

Сын прислал письмо, что он в Москве, в лагере (удивительно: война, а от пленного немца из России приносят письма!). Хозяйка напекла печенюшек и попросила передать сыну, когда она вернется домой.

Тамара посоветовалась с замполитом – можно ли? Тот сказал: «Не бойся, придет время, мы будем дружить и с немцами, и с американцами один на один». Это было сказано в 1945-м году.

Приехав в Москву, она пришла в лагерь в Измайлово. Пленные спали вповалку измученные. Это они строили красивые улицы Парковые в Москве. Нашла Ханса. Он встал перед ней на колени. Немцы галдели: – гут мэтхен.

На Берлин

Её часть не вошла в Берлин, её госпиталь находился в 14 километрах. Наступление, последние бои. Раненых класть некуда, их подвозят всё время – без ног, без рук…

Ночь светла от прожекторов, фар, фонарей. Всё, что может светить, – всё освещает путь. «На Берлин» – написано на бортах проезжающего транспорта. (Она вытирает слезы, вспоминая это). Под Берлином они стояли больше недели, пока шли переговоры в ставке.

Итальянцы рядом уже праздновали победу, а мы всё ждали. Кубасов, командир, говорил, что пока нет сведений. И вот в ночь на 7 мая он, включив на всю радио, выбежал на улицу в нижнем белье и закричал: «Девочки, Победа!». А часовой Хайрулин в своей вылинявшей гимнастёрочке, старых обмотках, танцевал вокруг винтовки, припевая: аи-аи-ай! Итальянцы прикатили бочки с вином… Все обнимались, радовались и отмечали Победу вместе.

Кресты

Вместе с командиром они поехали смотреть Берлин. Ставка Гитлера поразила Тамару добротностью: огромный серый мраморный стол, над ним портрет Гитлера, надорванный возле глаза, и повсюду разбросаны чёрные кресты. Здесь фюрер награждал офицеров. Кресты собирают на память. Два взяла и Тамара.

Вернувшись домой, она показала сувениры отцу. Отец от возмущения зашелся в крике, чтобы духу их здесь не было! Он велел дочери закопать кресты. Тамара пошла на огород и где-то зарыла фашистские ордена.

Много позже в музее увидела знамена и такие же кресты. Оказалось, что это экспонаты.

– Что же ты, девочка, – сказала ей смотритель музея, – мы бы очень хорошо заплатили.

Пароль

Комендант Берлина приказал кормить гражданское население. На улицах – полевые кухни. Наши солдаты кормят немцев. У Брандербургских ворот очередь за кашей. Каждый, протягивая свой сосуд за порцией, словно пароль говорит: «Гитлер капут».

Рыжеволосый мальчик с собакой на руках подставляет котелок: Гитлер капут. Солдат показывает на песика: – Этой тоже?

Мальчишка понимает, радостно кивает: – Я-я, Гитлер капут.

Солдат смотрит на мальчишку, на собаку и набирает еще один черпак каши: – На вот тебе гитлеркапут.

Домой!

Август 1945-го. У неё договор на 3 года работы в освобожденной Германии. Но письмо от отца перевернуло всё: «Дочка, приезжай, Василий погиб, Иван пропал без вести. Не оставляй нас». Она едет домой.

Первым эшелоном отправляли женщин, не имеющих военных специальностей. В пульмановском вагоне – 40 женщин – солдат Победы. У нее тяжелый мешок с офицерским пайком.

– Тамара, что же ты ничего не везешь домой? – спрашивает Коля, разведчик.

– Да мне ничего не надо!

– На вот, возьми, – и бросает в отходящий вагон велосипед, – вези подарок своим.

На него положили красную перину, чтобы спать. Но спать на этом невозможно, и на одной из станций в Польше она отдала свой немецкий трофей торгующей на платформе паненке: «На, бери!» Та в ответ подарила ей передник яблок.

Москва

Она не сообщила о своем приезде, и её никто не встречал. Хотя сказать так нельзя, все встречали всех. Кто-то помог и ей. Но потом все ушли, она осталась. На площади перед Белорусским вокзалом к ней подошла женщина-носильщик и за 120 рублей помогла на «Аннушке» (трамвай) доехать до Рижского.

Вокзал полон, она оставила вещи под присмотром какого-то моряка и вдруг увидела отца. Было воскресенье, он приехал в Москву торговать сапогами.

И пошли они с отцом в ресторан на Рижском отметить её возвращение. И всю дорогу потом всем вагоном пели песни. «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех». Так было им хорошо, что чуть было свою станцию не проехали. Стоянка поезда – 2 минуты, до дверей не добежать. Отец вылез в окно, забрал вещи и Тамару.

– Дочка, неужели тебе не надоели зелёная гимнастерка и кирзовые сапоги? Оставайся.

Приехав домой, она первым делом выкопала всю картошку на огороде. Всю, одна.

Финансист

Дома она не осталась, уехала в Москву. Мыкалась по квартирам… До министра дошла, чтобы получить прописку. Стала бухгалтером-самоучкой. Умную, настойчивую, обязательную фронтовичку взяли главбухом в ГОРОНО. Но злопыхатели подняли вопрос о её образовании: 2 млн. бюджетных денег можно доверять только людям с институтом. И ей дали рекомендацию в Финансовый институт.

Так она стала профессиональным финансистом. Ей довелось много ездить по стране, она работала в центральном совете Всероссийского общества «Знание». И работала до 73-х лет! Ушла бы на пенсию раньше, да специалисты с таким опытом – на вес золота.

Не оглядывайся!

Идти по жизни бесстрашно её научил отец ещё в детстве. Как-то зимним вечером они спасались от волков. Отец погонял жеребца, а маленькая Тома крутила из сена жгутики, чтобы волков стращать – так отец велел.

Стая близко. Он передает ей вожжи: гони и не оглядывайся, что бы ни случилось, гони. А сам, поджигая соломенные жгуты, бросает их в волков. Тамара видит, как вожак кидается к морде коня, Кролик долбит копытом серого. Не оглядывайся, дочка!

Цельные натуры, смелые, гордые, идущие по жизни прямо, всегда выходят победителями. Они ушли от волков, Тамара не обглядывалась.

Она победила не только в той войне. Она победила и в жизни, не жалея себя. Теперь дети оберегают свою горячо любимую мамочку.

Липа вековая

Перед войной у неё было четверо сестер и трое братьев. Из мальчиков остался Анатолий, его танк не раз горел, но он чудом оставался жив. Василий погиб. Иван, моряк, некоторое время считался пропавшим без вести, но потом отец получил письмо, что сын в партизанах. Он служил в Кронштадте. После одной из бомбежек 2 суток болтался в море на спасательном круге. Вытащили парня немцы багром. Увидев тельняшку, до полусмерти избили, – боялись они наших моряков – и бросили в каменный мешок на сутки. И стоял матрос сутки. Потом его отправили в лагерь.

Однажды ночью парень запел. Его чистый голос поразил часового, он попросил: «Еще!» Иван затянул «Липу вековую». Часовой дал ему кусок хлеба и указал на проволоку – беги. Он сначала не понял – может в спину стрельнёт. Но нет, ушел.

Через сутки его поймали и отправили в Германию. Их вагон пришел полупустой. Пленные, раздевшись, протискивались между вырванными досками и ложились вдоль рельсов. Так он оказался в партизанах, в отряде Ковпака.

И вся жизнь…

Объем статьи не очень велик – разве можно уложить в него даже маленькую толику её рассказа? А тем более – жизнь? Я слушаю, рассматриваю старые фотографии и восхищаюсь этой красивой, властной женщиной, её острым умом, прекрасной памятью, отличной речью. Она замечательный собеседник – интеллигентный, образованный, гостеприимная хозяйка и любящая бабушка. У неё 5 внуков, 4 правнуков.

Просто невозможно поверить, что 1 мая 2011 года ей исполнилось 90 лет!

Дорогая Тамара Семеновна!
Поздравляем Вас с юбилеем.
Желаем Вам здоровья, счастья и много-много счастливых лет на радость Вашим близким и всем, кто знает Вас.

Тамара Семёновна Козлова

Младший брат Анатолий Семенович (в 1942 г. окончил Саратовское танковое училище, в 1943 г., в 16 лет, ушел на фронт)

Фронтовые друзья – Василий Глотов и Василий Кочетков – капитаны подразделений,
г. Руланд, Германия

Эвакогоспиталь 1945 г., первые дни после войны,
Германия

[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Юбилей»]
Дата обновления информации (Modify date): 14.03.12 16:43