Люди и судьбы

Валентина Миколайчик-Трзчиньска

Мой Петербург

Собственно говоря, с Петебургом – ранее Ленинградом – я всегда была не в ладах. Когда я устремляла свой взор на восток, этот город представлялся мне мне расположеннным где-то слева, на севере, и ассоциировался со снегом и льдом. Не изменили моего представления о нём ни рассказы о прелестных «белых ночах», ни великолепные литературные образы. Наверно, отчасти на меня повлияли наши великие романтики, которые не любили этот город, а кроме того, столько раз, начиная с середины 70-х годов, когда мне случалось посещать Северную Венецию, там стояла зима, ветреная и неприятная. Поэтому Петербург (Ленинград) всегда ассоциировался у меня, главным образом, с прекрасными музеями, хорошими театрами и с Невским проспектом, по которому я торопливо проносилась, непременно останавливаясь в открытом до позднего вечера Доме книги, в котором всегда можно было понять, что издается и что читается в России, в том числе и из польской литературы.

Петербургская легенда постоянно вызывает, и не только у меня, множетсво вопросов, на которые у меня нет однозначных ответов: Чем, собственно говоря, является этот город: культурной столицей России или колыбелью большевистской революции? Окном в Европу или символом имперской власти? Веет ли от него бездушностью и прусской военной муштрой, которую видел в нем Мицкевич, или архитектоникой (гармонией архитектурных форм)?

Короче говоря, является он творением Бога или, быть может, дьявола?

Так было и в этот раз – а произошло это в конце апреля, когда у нас природа уже вовсю набирала зелени – город встретил нас холодным ветром, ледоходом на Неве и грудами окаменевшего снега во внутренних двориках. Я приехала на неделю с целью провести все вечера в театрах города – на торжествах и спектаклях. Это было связано с церемонией вручения европейской театральной награды, впервые происходящей в России (XIV Premio di Europa). Награду получил выдающийся немецкий режиссер Петер Штайн, а специальную награду было решено вручить знаменитому русскому актеру и режиссеру Юрию Любимову. Больше ничего от этой поездки я и не ждала. Однако меня постигло разочарование. Приятное.

Сначала это была встреча со знакомой (в основном по переписке по электронной почте) поэтессой и переводчицей Эллой Фоняковой – она перевела на русский язык и издала в Санкт-Петербурге мою книгу «Анна с последнего холма». Вместе с мужем, признанным в Петербурге поэтом, они привели меня в культовое место Петербургской литературной богемы – очень популярное до революции арт-кафе «Бродячая собака», известное своими причудливыми превратностями судьбы. Оно было открыто в 1912 году, а после I мировой войны закрыто по причине «нелегальной торговли алкоголем». Однако осталась литературная легенда о том, что его постоянными посетителями были Ахматова, Мандельштам, Гумилев, Маяковский, Хлебников, Мейерхольд, Кузьмина, Бальмонт, А.Толстой...

Во время Ленинградской блокады этот подвал, где когда-то распологалось кафе, служил бомбоубежищем. Сюда случайно попала Анна Ахматова и узнала это место. В 2001 г. подвал очистили от развалов, и он вновь выступил в своей старой роли. Когда, выходя из него, я увидела афишу, обещавшую вечер, посвященный Анне Герман, у меня сжалось сердце.

Далее прогулка по Набережной Фонтанки до Большого Драматического тетара им. Георгия Товстоногова, где у меня была назначена встреча с художником Кочергиным.

По дороге я случайно увидела военнослужащего в инвалидной коляске, и это мне напомнило время, описанное Кочергиным в его книге «Ангелова кукла» – первые годы в Ленинграде после II мировой войны. И это не всё, потому что, беседуя с автором этой книги, я вспомнила связи моей семьи с Петербургом/Ленинградом – рассказы моей бабушки, которая до революции жила в г. Орле и, как она говорила, «na zakupu blizej bylo» (за покупками ближе всего было) выбраться как раз до Петербурга. К тому же оказалось, что на фотографии, помещенной на обложке книги Корчагина, запечатлен выход из ворот самого старого Петербургского кладбища – Военного1, где в конце 20-х годов прошлого века была похоронена мама моей бабушки, моя прабабушка. Не знаю, и уже никогда не узнаю, потому что никого из тех, кто мог бы мне это рассказать, не осталось в живых, как прабабушка вместе с одним из своих сыновей оказалась в Петербурге/Ленинграде. Быть может, по причине эвакуации с территорий, находившихся под угрозой военных действий, а может быть, она отправилась навестить проживавшуя в то время в этом городе сестру Вильгельмину, и там их застала революция? В нашей семье рассказывали, что Вильгельмина умерла от голода во время блокады Ленинграда, но что случилось с сыном прабабушки – Николаем, который находился под ее опекой, не знаем. Сохранилось лишь последнее его письмо, датированное 1934 годом. Он писал, что ему тяжело, но он справится. Что приехать в Польшу не может. И что это письмо может быть последним.

Письмо было последним, на нем переписка обрывается...

Сколько еще польских семейных историй таит в себе город на Неве – не знает никто...

1 Военное кладбище – кладбище в Санкт-Петербурге площадью в 26 гектаров. Состоит из православной части и лютеранской. Знаменито своими «Литературными мостками» – территорией, где нашли последнее пристанище многие русские и советские писатели, поэты, музыканты, артисты, ученые и общественные деятели, а также мать и сестра Ленина.
В XVIII–XIX вв. Военное кладбище было самым большим в городе.

[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Польша»]
Дата обновления информации (Modify date): 06.03.12 16:13