Знойное сердце Армении
Хочу начать эту рецензию, цитируя фразу из рассказа Левона Осепяна «Коммерческий рейс»: «Егор Прончук, водитель первого класса, мужественный, можно сказать, человек...»К выходу книги Левона Хечояна «Знойный день»
Издательство «Гуманитарий», Москва, 2004. — 140 с.: ил.
Перевод с армянского Арус Агоранян, Левона Осепяна, Галины Петровой.
ISBN 5-89221-070-7
Библиотека журнала «Меценат и Мир» (Серия «Проза Армении»).
Это первое книжное издание рассказов Левона Хечояна на русском языке.
Иллюстрации к книге Екатерины Язиджян
Левон Хечоян, автор книги рассказов «Знойный день», мужественный человек, в литературе — «водитель первого класса, без всякого «можно сказать».
Я помню, как он меня и Левона Осепяна подвез на своем лимузинчике к прекрасной «Арке Чаренца», сквозь которую мы целый час любовались Араратом. Под нами была знаменитая араратская долина. Хечоян засмеялся, довольный, достал из машины две рюмки, налил нам с Левоном терпко-крепкой виноградной водки, сказав:
— Я за рулем, а вы чуть-чуть махните за Арарат.
Вот он какой — Левон Хечоян!
И последнее, из личного, — Левон Хечоян служил в армии во Владивостоке. Город, в котором я жил с шестого по десятый класс. Даже на этой «географической» почве мы сразу сдружились с Хечояном.
А когда я читал его рассказы, то уже не удивлялся его творческой дерзости, жесткости, мужественности.
Например, маленькая новелла «День».
На меня от «Дня» пахнуло такой трагедией, что я «задохнулся».
Вот, вкратце, сюжет. Тракторист напился, и его не смогли разбудить. И армянский крестьянин с двумя сыновьями поехали на тракторе пахать...
А дальше — слово Хечояну:
«Мы сделали четыре круга, струи скошенной травы тянулись за нами, сидевший рядом Самвел надувал из жвачки шарики и взрывал их у себя под носом, затем вновь и вновь скатывал их передними зубами, надувал на губах и опять взрывал, и вдруг он выпал из кабины, и заднее большое колесо трактора проехало по нему. Отец был на буксире-косилке. Я сразу заметил его увеличившееся лицо и остановил машину.
Сидели час, два часа и не разговаривали. Мимо нас взад-вперед сновали мышки. Поблизости запел жаворонок. Отец молвил: «Пойди в деревню, позови мать, пусть придет». В глаз его ужалила пчела, он заплыл синяком, и с такой физиономией отец был похож на сильно избитого человека. «Милиция не должна вмешаться в это дело, — сказал он. — Посадят и соседа нашего Нерсика (пьяного тракториста. — Г.Ц.), и меня, и тебя. Это касается только нас. Матери скажи, чтоб принесла обед, соседей тоже спроси, не видели ли они Самвела, а если увидят, то пусть пошлют его на луг трех озер».
Вкратце дальше сюжет уже в моем сухом пересказе. Отец и старший сын вырыли младшенькому могилу, пока рядом рыдала безутешная мать. А в селе думали, что Самвел ушел гулять и пропал.
Никто не пострадал. Никого не посадили в тюрьму. Наверняка у читателя вспыхнет несогласие: «Как никто не пострадал?! А мать? А отец?! Они же потеряли сына!..» Правильно. Но в этом-то и есть магия искусства. Магия таланта Левона Хечояна. У него великолепно-дерзко работает подтекст, буквально вздымая цунами мыслей, переживаний, состраданий.
Всякое сравнение хромает, но не могу не высказаться. На таком же подтексте работал великий Хемингуэй. Я не сравниваю Хечояна и «папу Хэма». У Левона своя литературная тропа. Но, пожалуйста, обратите внимание, как все сходится. И тот, и другой имеют фамилии, начинающиеся с одной и той же буквы: Хемингуэй—Хечоян.
Может быть, рецензии у меня и не получилось, но знаю твердо одно — прочитав мои первые строки, всякий бросится в книжные магазины, библиотеки, чтобы найти книги Левона Хечояна и прочитать их взахлеб.
Про Шекспира говорили и говорят литературоведы: «Читайте его снова и снова». Эти слова полностью можно отнести и к прозе Левона Хечояна.
[На
первую страницу]
Дата обновления информации: 21.06.07 17:51