Юбилеи

Ирина Воронцова

Композитор Игорь Егиков
Юбилейное

Игорь Егиков –
Черный соловей
Нашей светлой культуры.

Юнна Мориц

Почему у одних художников судьба складывается удачно, а у других – нет? Говорят: «судьба – это характер, а характер – это судьба». Если так рассуждать дальше, то получается, что у Игоря Егикова характер трудный, потому что творческий путь у него извилистый, с огромным количеством трудностей. Теперь уже можно объяснить, почему все складывалось так, а не иначе.

Настоящая музыка, увы, встречается редко. Это парадокс, но это так. Ухо ищет привычного в новой музыке – так оно устроено. И если этого привычного мало, человек быстро устает и отключается. Поэтому новая музыка, будь она трижды настоящей, рискует остаться неуслышанной никогда.

Когда в 1970 году, школьницей, я услышала по телевизору песню «Тихо музыка играла» на стихи Юнны Мориц, я не знала, что автор этой удивительной песни Игорь Егиков. Но она меня поразила. Как ни странно – новизной. И чувственной красотой. Тоской какой-то. И светом…

И вот чудо. Ровно через 4 года, учась уже в ГУЦЭИ (Государственном училище циркового и эстрадного искусства) в Москве, я в аудитории увидела Игоря Егикова, и он наиграл эту песню. Мои удивление и радость были беспредельны!

– Это Ваша песня?

– Да.

И для меня стало понятно, что это Судьба. Мне было 19. Ему – 37. Я стала учить его новую музыку, его песни. Мне нравилось абсолютно все. С тех пор прошло 32 года. Мы живем вместе. Игорь пишет музыку. С каждым годом ее становится все больше. Море музыки! Океан! И я ее всю пою. И оперы, и кантаты, и около 50 вокальных циклов, и песни, и детскую музыку, и 11 мюзиклов. Разве что балет не танцую. Но он у него только один. И то Игорь Егиков в этот балет ввел вокальный номер – одну из лучших своих песен – «Ave Maria».

Мы счастливые люди. Игорь прекрасный пианист, тонкий аккомпаниатор (у него второе образование – фортепьяно), и мы объездили всю нашу тогда еще необъятную страну – СССР – вдоль и поперек по 10 раз. Со своими сольными авторскими концертами. Были и зарубежные поездки: США, Испания, Израиль, Польша. Наверное, 3000 концертов за эти годы. А может быть, и больше. Эти концерты, эти встречи с разными людьми, их слезы, их просветленные лица, их удивление: «А почему мы раньше вас не слышали?» – все это огромная радость, придающая нашей жизни смысл. А еще радость – ждать каждый день только что родившуюся новую музыку, знать, что ее спою – я! Первая.

voroncova1.jpg (14625 bytes)

Игорь Егиков в «творческом процессе»... Фотография Алексея Черного.

Немного истории. Немного о чудесном городе Баку. Там 12 августа 1936 года и родился Игорь Егиков. Мама была пианисткой (не концертирующей, а преподающей), а папа – еще в армии, где он служил с 15 лет, научился играть на трубе, мандолине и барабане.

В войну его контузило, он потерял на 70 процентов слух, а умер почти полностью оглохшим, но по-прежнему влюбленным в музыку и каким-то образом что-то в ней слышащим.

Первые уроки музыки, в 4 года, Игорь Егиков получил от своей мамы – Марии Егиковой – красивой, доброй, прекрасной женщины. Очень скоро заметив, что мальчик вместо гамм и этюдов сбивается на какую-то свою, пусть неумелую, но свою музыку, мудрая мама отвела его в Центральную музыкальную школу при Аз.гос.консерватории, где он, помимо обучения игры на фортепьяно, стал учиться (со взрослыми студентами!) в классе композиции проф. Б.И.Зейдмана.

Баку того послевоенного времени – удивительно красивый город у моря, где смешались, как в Вавилоне, все языки и наречия: азербайджанский, армянский, русский, грузинский, еврейский. Из каждого окна лилась своя родная музыка – мугамы и звуки дудуков…

Рядом с домом на ул. Низами была мечеть, и пять раз в день на балкончик минарета выходил муэдзин, сзывая на молитву верующих мусульман. А недалеко была армянская церковь.

Отец Игоря, Андрей Леонтьевич, армянин, у которого в 1915 году прямо на глазах во время резни армян, застрелили отца. Мальчика спасли тогда азербайджанские соседи, спрятали у себя дома.

Я застала еще те прекрасные времена, когда Баку был подлинно интернациональным городом, все хорошо и с уважением относились друг к другу. С 1974 по 1988 год мы ежегодно ездили в ставший и для меня родным Баку. Участвовали в различных фестивалях, давали концерты, нас снимало Азербайджанское телевидение. Потом – 1988 год. Сумгаит, обвал прежней жизни, как в дурном сне. С тех пор Игорю дорога в родной и до сих пор самый любимый город закрыта. Нельзя приехать даже на могилы, посидеть, поплакать, оставить цветы, спеть песни, которые мама так любила. Вот все надеемся, всё ждем, что что-то изменится, вернется.

Игорь Егиков безусловно русский композитор. Почти все его вокальные сочинения написаны на стихи великих русских поэтов от Пушкина до Бродского. Но есть и несколько исключений. Среди них – два армянских цикла.

«Упрямая память» – цикл на стихи Ваагна Давтяна, посвященный событиям 1915 года, страшного для всех армян. Игорь сочинил его после поездки в Армению в 1981 году. Мы были в Кировакане на Днях советской музыки. Везде-везде, во всех аудиториях нам говорили о геноциде. Я еще удивилась, какая острая боль, а ведь сколько лет прошло. Потом мы еще ездили по Армении, и она, страна эта, такая маленькая и великая, просто ошеломила нас.

Сборник Ваагна Давтяна (в переводах С.Плисецкого, Е.Николаевской, Н.Габриэлян) нам подарили.

И, когда мы вернулись в Москву, вдруг все армянское, что накопилось в Игоре, хлынуло и вылилось в музыку, трагическую, с непреходящей болью, невозможностью расставания с родным домом, с родными горами, со своей землей. Так, впервые его кровь заговорила в музыке. Он и сам этого не ожидал – никогда не писал музыку с национальным колоритом. А мы ведь и не знаем, как проходит рождение музыки. Это тайна. Это Всевышний водит рукой художника, наполняет его душу звуками.

Через много лет появился еще один, небольшой «армянский» цикл – «Мой Арарат» – на стихи Сэды Вермишевой. И пока – все. Но без третьего не бывает. И я жду.

Странно, что во время учебы, а Игорь Егиков – ученик Арама Хачатуряна, никаких армянских мотивов не проявлялось. Видно – всему свое время. Все должно созреть.

В 1998 году на нашу семью обрушилось огромное несчастье. Казалось, что жизнь закончилась. Полгода Игорь прожил в Америке в семье своей единственной родной сестры Галины и ее мужа Александра. Казалось, что никакой музыки в выжженной душе не осталось.

Но не тут-то было. Вернувшись в Москву, в свой дом, в свою семью, Игорь Егиков вступил в новый период, самый значительный в его творчестве, как мне кажется. Начался он с вокального цикла «Ветка Палестины» на стихи великих русских поэтов XIX века и посвящался двухтысячелетию со Дня Рождения Христа.

«Песочные часы» – цикл на стихи итальянских поэтов Возрождения переносит нас на 500 лет назад и рисует с помощью уже других мелодий и гармоний карнавальные шествия, средневековые торги, а прекрасная «Серенада» на стихи Квирини заставляет пережить восторженное состояние души влюбленного средневекового человека.

«И вот октябрь!» – цикл на стихи Е.Боратынского, который извлек из композитора звуки совершенно иные – глубокие переживания об увядшей жизни, о том, что «нет грядущей жатвы», что не на что больше надеяться одинокой душе поэта.

Такие переживания способна дать нам музыка, написанная на слова великих поэтов, поднимающая нас до высот человеческого духа, до недосягаемых вершин, где дышится легче, где видится по другому все, оставленное внизу на земле.

А иначе зачем ее писать, музыку?

Игорь Егиков уже больше сорока лет пишет музыку человеческих чувств, мыслей, переживаний. Он всегда новый. Он умеет так прочесть стихи поэта, как-будто никто до него этого не делал. Это настоящее откровение. Не случайно одно из самых главных сочинений Игоря Егикова на стихи Кароля Войтылы (в переводах Е.Твердисловой) называется «Песнь откровения». Любовь Игоря Егикова к музыке Шопена, его знание каких-то удивительных законов гармонии позволило сделать очень сложные стихи Войтылы прозрачными, донести смысл его откровений. И я счастлива, что диск с этим циклом в моем исполнении прослушал папа Иоанн Павел II и прислал нам свое Благословение, признательность и папскую медаль.

Неожиданно в 2002 году появился балет «Собор Парижской Богоматери», детективная история создания которого могла бы стать основой для приключенческого сериала. Это первый и последний балет композитора. Он так и не был поставлен, как и большинство крупных театральных работ Игоря Егикова.

Возвращаясь к началу этой статьи, могу признать это: нам – и мне, и Игорю Егикову – всегда не хватало сил, энергии и желания даже на то, чтобы просто добиться встречи и показа своей музыки какому-то дирижеру, режиссеру, директору, уж не говоря о том, чтобы действовать в этом направлении настойчиво. Наш творческий союз, наша самодостаточность позволяли обходиться без этого. Ну а балет, 5 опер, 11 мюзиклов пусть ждут своего часа. Когда-нибудь… А не дождутся – значит, не судьба. Такой характер.

Такая вот юбилейная история.

P.S. Чтобы не заканчивать ее на минорной ноте хочу рассказать вам о самых последних, самых дорогих и любимых произведениях Игоря Егикова.

Я хочу написать только о сочинениях, которые появились за последние четыре года.

«Мингер» – вокальный цикл в 5-ти частях на стихи Натальи Галкиной. С ленинградской поэтессой Натальей Галкиной мы познакомились лет 20 тому назад. Игорь сочинил очень странную и смешную песню «Наш театрик» на ее стихи, и мы спели ее для пластинки и для радио вместе с артистом Ленкома Александром Абдуловым. Наташе песня понравилась, и мы подружились. Все свои новые поэтические сборники и книги прозы Наталья стала присылать нам в Москву, а мы всякий раз, приезжая в Репино, встречались с ней, благо ее дача в Комарово рядом со знаменитой Ахматовской будкой. Когда вышел ее роман «Вилла Рено», мы тут же прочли и влюбились в него. Игорь очень хотел написать оперу, ведь все действие романа происходит именно там, на Финском заливе, но Наташа сказала: «Пусть сначала прочтут его без музыки», – и подарила книгу стихов «Мингер».

Очень быстро родилась музыка на эти стихи, прямо там, в Репино, в Доме творчества композиторов. Это совершенно новое в творчестве Игоря Егикова – слово-музыка. Он сумел передать зыбкость и туман, и флер стихов Натальи. Удивительную вязь отношений между мужчиной и женщиной. Этот диалог через море, это пронзительное чувство, возникающее между людьми, – влюбленность, любовь, острое ощущение бытия, каждого его мига.

Музыка сама повела композитора за стихами. Этот цикл мы еще называем «Польша прекрасна», поем мы его уже третий год, и везде его слушают очень внимательно, не пропуская ни звука. Такой вот «Мингер». В прошлом году мы исполнили его в Кракове.

«Музыка для Алисы». Как хорошо, что у нас есть своя «Алиса», ведь это самая загадочная сказка для детей. Музыку к этой сказке Л.Кэрролла пишут уже давно, с 1862 года, когда ее сочинил этот великий математик. Спектакли, фильмы, балеты, мультфильмы во всех англоязычных странах и не только. Даже у нас в стране я знаю десяток версий «Алисы»! А у Игоря – своя. Это не было соревнованием. Началось с кастинга для театра, а закончилось – по зову души! Персонажи сказки такие яркие: Шалтай-Болтай, Бармаглот, Рыбный деликатес, Папa Вильям, Чудесная Сардинка, Кролик.

Легко их себе представить, а петь еще легче, потому что всю любовь к Алисе, Игорь сумел передать в музыке. Это для всех – и детей, и взрослых – радостно, остро, смешно и грустно. А начало оперы «Июльский полдень золотой» звучит так пронзительно-щемяще о невозвратимости детства, света, но и с надеждой, что свет этот можно носить в своей душе всю жизнь. Как же я люблю петь про Алису, представляю себя на ее месте, и сразу все получается.

«Аве Мария».

Музыка была написана к балету «Собор Парижской Богоматери» по В.Гюго. Но постановка балета не состоялась, по странным (очень часто у Игоря это происходит) причинам. Музыка еще ждет своего балетмейстера, а вот «Аве Марию» мы поем везде. Это было настоящим наитием, вмешательством высших сил, потому что эта Музыка продолжает гениальные молитвы Шуберта и других: но с новыми современными интонациями нашего времени. Она волнует всех.

«Страсти по Живаго» – самая последняя по времени написания опера Игоря Егикова. Все последние 20 лет Игорь искал либретто для большой оперы. Это естественно, ведь опера – это квинтэссенция вокальной музыки, самого жанра в целом. Недаром человеческий голос в опере находит самое сильное воплощение своих возможностей.

Были подступы к «Путешествию дилетантов» по роману Булата Окуджавы, но либретто не получилось, есть только три номера на стихи Окуджавы, которые он Игорю лично вручил, и музыка поэту очень понравилась, я сама лично впервые пела ее Булату, удивительному человеку: тонкому, нежному, прожившему счастливую и трудную жизнь! Были и другие попытки превратить в либретто великую литературу, но это самое трудное – найти свое либретто. Но вот чудо! Олег Хлебников, услышав в Эстонии (в Пярну) наше выступление, сказал, что у него есть либретто по роману «Доктор Живаго» в стихах.

Уже через три дня по приезде из Эстонии, мы были у Олега в Переделкине. Он нам прочел либретто, замечательное, оно было написано в соавторстве с его женой – поэтом Анной Саед-шах.

Известно, что этот роман сделал автора Бориса Пастернака лауреатом Нобелевской премии, но он же его и убил. Игорь знал, за что берется. Музыка стала рождаться сразу. «Свеча», «Дорога», «Вокзал». Мы сыграли эти номера и спели Олегу и Анне – им понравилось! Но дальше пошло непонятное и странное. Новая музыка, а Игорь работал быстро, отклика уже не вызывала.

Когда сочинилась почти половина оперы, они заявили, что есть договор, по которому нельзя работать без режиссера, он же продюссер, живет в Германии, композитора он ищет сам. У них нет права без его согласия кому-то давать либретто. Это был очень сильный удар!

Потом они исчезли – перестали звонить, отвечать на наши просьбы связать с режиссером. И мы пережили самые тяжелые дни в то лето 2005 года.

voroncova2.jpg (12260 bytes)

Игорь Егиков и Ирина Воронцова. Фотография Алексея Черного.

Когда мы, осенью приехали в Репино, то Игорь твердо решил больше ничего не писать, хватит, зачем, ведь «соавторы» могут все запретить (есть, увы, у соавторов такое право). Но мы все-таки устроили домашний показ у себя на даче. Это был праздник! Так прекрасно все композиторы питерские все приняли, с восторгом (а ведь известно, как коллеги «любят» друг друга), но когда настоящее, тогда действительно любят! Все в один голос сказали продолжать, не обращать внимания, роман принадлежит не им! А стихи можно и переписать. Ровно девять дней оставалось до конца срока в Репино, вот за эти дни Игорь и сочинил весь второй акт оперы.

Он был как в угаре. За все 30 лет нашей совместной жизни я не видела его таким. Oн играл и пел мне новую музыку, и я понимала, что это прекрасно, здорово, замечательно, хотелось петь, плакать, смеяться, Рождалось новое замечательное сочинение, рождалось на моих глазах. Нет ничего выше этого мига. Здесь Художник, как Творец.

Эта опера есть. Она ждет своего режиссера, свой театр. Московские композиторы ее тоже приняли на ура! Даже соавторы, придя на оперную секцию, поняли, что музыка хорошая и косвенно извинились за такое долгое молчание и непонимание, ну, да Бог с ними... Я все равно им благодарна за то, что пережила вместе с Игорем чудо рождения такой удивительной музыки. Она о любви, о страсти, о людях, о войне, о России! Это выстраданная музыка, написанная самой душой Игоря Егикова.

Только маленькая часть музыки Игоря Егикова звучит в мире. Огромная часть его музыки как подводная часть айсберга неизвестна широкому слушателю! Это очень горько сознавать. На наших концертах всегда происходит одно и то же. Нас открывают – прямо как Америку! Да где же вы раньше были?! Да здесь, рядом с вами! И эти слушатели, зрители остаются с нами навсегда. Это, конечно, ни с чем не срав-нимое счастье.

70 лет жизни – хороший cрок. Уже понятно, что сказано много, создан свой стиль. Музыка Игоря Егикова узнаваема. Те, кто ее полюбил, любят ее всю жизнь. Ждут с нетерпением, что он еще сочинит. Пусть пишет. Пусть рассказывает нам о том, что с нами происходит. С этой музыкой легче жить. Гармония, которая есть в каждой песне, романсе, опере, она из других сфер, оттуда, где живут Любовь, Справедливость, Добро, Свет, Дух!

ПИСЬМО ПЕЧАЛЬНОМУ ЕГИКОВУ

Не печалься, Егиков: укрепись душой.
Ты уже не маленький, ты уже большой.
Ты такой талантливый, что не к месту грусть.
Ты все знаки нотные помнишь наизусть.

Ты скажи мне, Егиков, милый человек,
Чем тебе не нравится XXI век?
Все идет по-прежнему, как заведено:
Океанов четверо, солнышко одно.

У Земли по-прежнему ровно пять частей,
В них живут и крутятся люди всех мастей.
Навсегда отмерено и доступно всем:
На Земле два полюса, нот, как прежде, семь.

Что тебе печалиться, не постичь уму,
Если филармония прямо на дому,
Что тебе не дышится в сумрачной Москве,
Если филармония прямо в голове?

Это шуточное послание сочинил поэт Борис Штейн, который проживает теперь в Израиле, в городе Ашкелон.

Действительно, чего грустить, ведь юбилей означает, в переводе с латыни, – я ликую!


[На первую страницу]
Дата обновления информации: 08.07.07 10:55