Армянские художники
(Гаянэ)

Захарий Агаджанов

Записки врача о тбилисской отшельнице

hachaturyan.jpg (16668 bytes)

Портрет Гаянэ Хачатурян.
А.Бажбеук-Меликов, 1965 г.

Знакомство

В 80-е годы я часто ездил к другу в Ереван. Скорее, не ездил, а летал. Билет стоил всего 10 рублей, время полета – 15 минут.

Ереван и Тбилиси всегда были очень разными городами, несмотря на географическую близость. В Ереване все было по-другому, не как в Тбилиси – не то, чтобы лучше, просто по-другому. Город весь розовый, из туфа. Особой изысканности в архитектуре нет, но есть какая-то своеобразность, непохожесть на другие города. Среди розовых домов встречаются очень красивые дома из черного или оранжевого туфа.

Грандиозная центральная площадь – величественная, как в Риме. Очень вкусная питьевая вода. («Вторая после Швейцарии», – говорят в Ереване.) Опьяняющий запах кофе по всему городу, особенно по субботам и воскресеньям...

В один из моих приездов в Ереван мой друг Гриша Аветисян (ныне живет в Париже) повел меня в Музей современного искусства. Кстати, это был первый в Советском Союзе музей современного искусства. Уровень музея был высочайший. Не претендуя на роль искусствоведа, могу сказать, что армянская живопись ХХ века находилась на самых верхних ступеньках советской живописи, а может быть, и мировой. Буйство красок было настолько сильным, что завораживало и притягивало к себе снова и снова.

Я вдруг... в одном из залов, как вкопанный, останавливаюсь перед картинами (их было 7 или 8), которые поразили меня так, как никогда еще не поражали произведения современной живописи. Картины эти были достаточно большие, яркие, с какой-то совершенно доброй аурой. Не мифы, не сказки, но и не реальность. Описывать их словесно бесполезно. Странно было одно – почему-то хотелось быть там, среди львов, леопардов, пантер и совершенно необычных особ мужского и женского пола, во многом похожих друг на друга... Читаю названия: «Шорох Куры», «Муштаид», «Шествие Прялки», «Абрикосовое дерево»... Автор – Гаянэ Хачатурян.

Кто такая эта Гаянэ? Мой друг не знает. Спрашиваю у сотрудников музея и выясняю, что художница живет в Тбилиси. Вот это да!

В Тбилиси узнаю чуть больше: лет сорока, живет затворницей, очень узкий круг общения. Познакомиться с ней почти нереально.

Приятная новость пришла... из Еревана. В очередной раз приехал мой друг Гриша и привез письмо от племянника Гаянэ, который тоже живет в Ереване – своего рода рекомендательное письмо. Сначала звоним, представляемся, а потом идем в гости. Волновались чрезвычайно, так как знали, что нас ждет встреча с совершенно гениальным человеком.

Так оно и оказалось. Доброта и радушие беспредельные. Полная отрешенность от реальности. Почти монашеский образ жизни. Невероятный кругозор. Обширность интересов...

Картин дома не так много. Законченные картины буквально вырывают из рук, зачастую еще не просохшие. Кто? Да кто хотите. Кто-то для своей коллекции, кто-то, чтобы окупить свою поездку в Израиль (Францию или Австрию), кто-то, чтобы починить крышу дома, кто-то – из тщеславия, еще кто-то – как будущий капитал...

Так началось наше хорошее знакомство, которое длится уже почти 20 лет.

Что укрепляет и подпитывает дружбу?

Думаю, что, прежде всего, общность интересов, вкусов и, главное, полная бескорыстность и взаимные симпатии.

agajanov1.jpg (19037 bytes)

Автор этих строк у галереи «Дом Нащокина», в которой проводилась выставка живописных работ Гаянэ Хачатурян.

Потребность в общении с годами становилась все больше и больше. Но я никогда не позволял себе заявиться без предварительного звонка по телефону. Бывали периоды, когда Гаянэ с головой уходила в живопись, и тогда даже телефонные звонки отвлекали от работы. Я всегда чувствовал это и не позволял себе беспокоить ее в это время. «Я закрываюсь», – говорила она, и это означало, что прекращались всякие визиты и даже телефонные звонки. Это могло длиться 2 - 3 месяца. Потом, в один прекрасный день, вдруг раздавался телефонный звонок: «Захарий, обязательно приходите ко мне завтра. Я сделала открытие!»

На следующий день, сразу после работы, еду к ней. Застаю ее необыкновенно оживленной. Еще одна особенность, которую я не замечал больше ни у кого. Какой бы веселой ни была Гаянэ, она всегда оставалась немного грустной.

agajanov2.jpg (20625 bytes)

В мастерской художника. Слева – З.Я.Агаджанов, справа – Гаянэ Хачатурян

Показывают мне несколько картин разной степени завершенности – от самых маленьких до огромных, во всю стену, разной формы – круглые, квадратные, подчеркнуто удлиненные...

Открытие заключалось всегда в чем-то необычном и простом: новый сюжет, какой-нибудь необыкновенный оттенок краски, деталь в изображении (например, туфелька на шаре...) или даже название новой картины, часто созвучное японским хокку и танка.

После детального обсуждения «открытия» садимся пить чай. Чаепитие в моей жизни всегда занимало большое место. Я знал толк в чае и пил его часто и помногу. Для Гаянэ же чаепитие в начале нашего знакомства было не более, чем средством общения. Свежезаваренный крепкий чай вызывал у нее сердцебиение.

Постепенно Гаянэ настолько полюбила хороший чай, что стоило мне войти к ней, как она просила: «Захари! Срочно пьём чай!»

Я подарил ей очень красивую чайную чашку с блюдцем – антикварную, совершенно белую, без каких-либо узоров и очень изящную. Ей нравилась эта чашка. Гаянэ, как и я, ценит изящество в простоте, красоту без излишеств.

Регулярные чаепития продолжались до 1996 года, когда я перехал из Тбилиси в Москву.


[На первую страницу]
Дата обновления информации: 27.07.11 17:42