Воспоминания

Сергей Иоаннесян

Как-то раз на Авлабаре…
(Быль)

История эта действительно произошла, и до сих пор живы очевидцы, одним из которых является автор.

Тбилиси – многонациональный город. Есть в городе Армянский квартал – Авлабар, – про который складывались и складываются легенды, откуда родом герой тифлисских, а потом и тбилисских анекдотов – всеми уважаемый Серож.

Живут здесь люди с большим чувством юмора – говорят, что нелегкую, а порой и тяжелую жизнь скрашивают анекдоты и чувство юмора, которого здесь в избытке. Узкие пыльные улицы, старые покосившиеся деревянные дома жителей старшего поколения, построенные еще до революции, соседствуют с роскошью нынешних богатых горожан, вновь застраивающих этот квартал. Здесь уже в 5 часов утра слышен шорох метлы убирающих улицу дворников, которые с особым шармом, присущим только им, размахивают своим орудием, сметая, а нередко только поднимая в воздух пыль, оседающую на подоконниках и подъездах домов. Но это особая, авлабарская пыль, которой больше нигде нет. Здесь часто слышны звуки зурны, доола, дудука, мандолины – классических инструментов, возраст которых нередко превышает сто лет. Босые мальчики играют в футбол, но не тряпичным, как это было 30–40 лет назад, а настоящим кожаным мячом. Играют, кстати, в футбол ради футбола, а не ради денег.

Одна из маминых подруг – Вера – сокурсница по медицинскому институту в Тбилиси – несколько лет в начале 60-х годов работала в маленьком государстве – Бирме, а точнее, в ее столице – Рангуне, где помогала становлению системы медицины. Незадолго до отъезда на одном из местных рынков она купила маленькую обезьянку, которая скрашивала ее скучный быт и к которой она сильно привязалась. Настало время возвращаться на Родину – в уютный тбилисский дворик на Авлабаре, на одном из балконов которого она проживала. Уж не знаю каким образом, но факт остается фактом – преодолев все мыслимые и немыслимые препоны и препятствия, санитарный кордон и строгих пограничников, маленькая Нюша – так ее звали – оказалась с Верой в ее уютной тбилисской квартире. Надо сказать, что характер у маленькой проказницы был тот еще, она бросалась, истошно вопя и жестикулируя, на всех без разбору и признавала только свою хозяйку, каждый раз удобно устраиваясь на ее плече. Бегая на своем традиционном поводке по балкону, Нюша неизменно привлекала внимание детворы, которая беззлобно ее дразнила, кидая ей орехи и семечки, и прохожих, нередко заходивших специально посмотреть на диковину. Так уж получилось, что сразу по возвращении Веры должны были произойти выборы в Верховный Совет СССР, куда первый раз баллотировался недавно избранный Генеральным Секретарем КПСС – наш дорогой и любимый – Леонид Ильич Брежнев.

Дело было летом, жара в Тбилиси стояла неимоверная, за 40 градусов, – город изнывал, во всех квартирах были открыты окна и жужжал неизменный друг всех тбилисцев – вентилятор с мягкими лопастями, – спасавший от жары. Только глубоким вечером жара спадала и веяло спасительной прохладой, которую ждали все. Какие выборы в Советское время без агитаторов, и они появились, ежедневно вручая в самое пекло утомленным тбилисцам яркие агитационные материалы, призывая голосовать за нерушимый блок коммунистов и беспартийных, а точнее, за наиболее продвинутых в политическом смысле его представителей. Сотни и даже тысячи подневольно принужденных принадлежностью к партии агитаторов, автоматически произнося одни и те же слова, еле сдерживая раздражение от мало что понимающих, утомленных жарой людей, нередко задававших глупые вопросы, а то и вовсе не реагировавших, пихали им агитки и приглашение на выборы. В этот день Вера работала в поликлинике с 2 часов дня и утром находилась дома, готовя себе на воскресенье – день выборов – обед. Нюша мирно спала на своем любимом месте – в платяном шкафу, дверца которого тихо поскрипывала.

День задавался, судя по утренней духоте, очень жарким. Во всех авлабарских двориках и балконах закрывались окна и ставни, шла подготовка к борьбе с жарой.

Идиллию нарушили агитаторы, переходившие от соседа к соседу и вручая им уже нагретые солнцем агитматериалы. Дошла очередь и до Веры. Штатный агитатор – худой и тщедушный Михако – боявшийся своей тени, из-за страха быть наказанным партией за недавний развод с женой крахом своей карьеры, замсекретаря парткома небольшого склада, на котором работали всего 7 сотрудников, бодро поднялся на балкон и постучал Вере в окно, которая быстро открыла входную дверь. Начался ничего не значивший разговор – Михако, кстати, был Вериным пациентом, – отчего испытывал к ней особые чувства, всегда терпеливо выслушивая ее наставления по здоровому образу жизни и необходимости помириться с бывшей женой, но в душе совсем не разделял ее точку зрения. После обмена приветствиями Михако стал шуршать агитматериалом, вручая листки Вере. Надо сказать, что Нюша очень ревниво относилась ко всем друзьям, соседям и собеседникам Веры, усматривая в этом опасность своей монополии на хозяйку.

А еще ее очень раздражали шорохи и бумажный шелест. Услышав разговор хозяйки, она выпрыгнула из шкафа и уселась на плечи Веры, вопросительно уставившись на Михако, который совершил роковую ошибку, начав шелестеть бумагой. Это было возмутительно, и Нюша не выдержала. С диким криком она прыгнула на ошалевшего Михако, вырвала у него листовки и стала рвать их, выбрасывая с балкона во двор на головы немногочисленных соседей и прохожих, спешивших по своим делам. Михако замер – классическая немая сцена из многих фильмов, – не зная как реагировать на неординарную ситуацию. Между тем Нюша, распаляясь больше и больше, рвала большую стопку, покрывая клочьями бумаги с портретом вождя весь двор, и при этом почему-то грозила кому-то своим маленьким кулачком.

Поняв, наконец, что дело совсем плохо и что можно лишиться не только партбилета, но и надолго сесть в тюрьму – налицо идеологическая диверсия, – он обратился в бегство. Во дворе реакция была другой: «Ваа, обезьяна, а лучше людей соображает, Дарвин-то был прав», – воскликнул старый Арно, преподававший всю жизнь в школе биологию. «Заткнись, дебил, зайди домой от греха подальше», – отозвалась на происшествие его жена.

Через 15 минут во двор на мотоцикле въехал участковый милиционер. Он недавно приехал из района, совершенно не знал русского языка и отличался очень большим животом из-за своего пристрастия к пиву, которое поглощал в неимоверных количествах, опорожняя бутылку за один присест. Оглядев покрытый клочьями бумаги двор и боязливо спрятавшихся за окнами его обитателей, он понял, что надо срочно ехать за начальством – дело совсем плохо.

Прошло еще полчаса. Во дворе воцарилась тревожная тишина. Казалось, ничего не происходит, и все закончилось. Тишину прервали две въехавшие во двор черные «Волги» с затонированными стеклами, одна из которых остановилась посреди, заблокировав входную дверь юморного Акопа, отсидевшего еще в сталинских лагерях за анекдоты про вождя, а вторая – перегородила въезд во двор. Из первой «Волги» вышли двое сотрудников КГБ в строгих костюмах, за которыми с опаской семенил, как потом выяснилось, начальник Управления внутренних дел города. Старый Акоп, подумав, что это за ним, со словами: «Какой прогресс, раньше воронок приезжал, а теперь черная Волга», – осторожно попытался выйти во двор, но покосившись на сотрудников в штатском, стал следить за происходящим через щелочку приоткрытой входной двери. В то время «Волга ГАЗ-21» была в Тбилиси роскошью, к обладанию которой стремились все: и теневые дельцы, и благочестивые граждане. А ее приобретение было сродни пропуска в клуб избранных олигархов сегодня.

Все выборы в республиках во избежание, скажем так, недоразумений на местном уровне, курировались присылаемыми из центрального аппарата КГБ группами во главе с генералом – особо доверенным лицом, – который приехал на одной из «Волг» и поднялся по скрипучей деревянной лестнице к Вере, сопровождаемый местным начальником.

Вера вышла на балкон, опасливо смотря на пришедших, которые были очень вежливы и поинтересовались, где обезьяна. «Маймуил Садарис?» («Где обезьяна?») – почему-то на грузинском языке продублировал местный начальник, со лба которого то ли от жары, то ли от страха лил пот, стоя на полусогнутых ногах за большими московскими начальниками. «Давай ее сюда», – перейдя на русский потребовал он. Вера приоткрыла дверь шкафа, Нюша мирно спала внутри. «И это все?» – спросил большой начальник, явно ожидая увидеть крупную обезьяну. Увидев, что Нюша просыпается, Вера предупредила что обезьянка не любит посторонних и может броситься. Возникла пауза. Большой начальник спустился в машину, чтобы доложить о происшествии в Москву для получения инструкций по дальнейшим действиям. Телефонные переговоры затягивались, жара усиливалась, все больше прохожих кучковались около входа во двор, в котором один из прибывших аккуратно собирал клочья агитматериалов. Наконец, генерал вышел из машины и вежливо попросил отдать им Нюшу с обещанием возвратить через два дня после окончания выборов. Засуетившийся местный начальник уверил Веру в том, что Нюша будет сидеть в его персональном кабинете под его неусыпным надзором, и он будет ее кормить лично.

Через несколько минут вся процессия во главе с Верой и Нюшей на ее руках, которая продолжала грозить кому-то пальцем под сдержанный смех зевак, очутившихся во дворе, и охраной в лице высокопоставленных сотрудников КГБ СССР села в Волгу, которая, взвизгнув тормозами, понеслась в Управление внутренних дел города.

«Ваа, такая маленькая и с такой большой охраной!» – шутили местные остряки, многие из которых еще не знали всех деталей произошедшего. «Интересно, довезут до тюрьмы или расстреляют?» – вопрошали другие. «Сколько дадут, если будут судить?» – интересовались третьи. «Мне хотя бы раз без охраны прокатиться на «Волге»!» – подвел итог дискуссии грузинский еврей Арон, всегда прикидывавшийся бедным, а по слухам разбогатевший на ростовщичестве.

Во второй половине дня к Вере зачастили друзья и просто сочувствующие, пришедшие выразить соболезнование. Все понимали, что Нюша уже никогда не вернется. Друзья посоветовали купить новую обезьяну и выдрессировать, дабы не покушалась на «святое». Постепенно все улеглось, страсти стихли.

В три часа ночи Веру разбудил телефонный звонок. Почувствовав неладное, она схватила трубку. Незнакомый голос очень вежливо и с большими извинениями за беспокойство сказал, что за ней послана машина, на которой ее привезут в Управление внутренних дел. Учитывая, что в воскресенье предстояли выборы, ничего хорошего от этого приглашения Вера не ожидала. Наскоро собравшись, она спустилась во двор и села в машину. Через пару минут ее уже встречал у подъезда сам глава милиции города. «Арестуют сразу или будут что-то выяснять?» – думала она.

«Слава богу, что Вы приехали!» – подобострастно лепетал милицейский начальник. Происходящее понять было трудно, тем более сказывалось сонное состояние, из которого Вера все еще не вышла. Начальник подвел ее к двери в свой кабинет, из-за которого были слышны повизгивание Нюши, звуки разрываемой бумаги и звон от разбиваемой посуды. Около входа в кабинет собралась вся милицейская верхушка города.

«Умоляем Вас, заберите отсюда обезьяну, я не могу попасть в свой кабинет, так как она открыла клетку, в которую ее посадили, и бросается на всех, кто пытается войти, да еще грозит кулаками».

«Наше начальство, – тут он поднял палец вверх, подразумевая, видно, КГБ, – дало нам указание строго ее охранять до вторника, но мы не можем тут работать, помогите», – взмолился главный милиционер.

Осторожно приоткрыв дверь кабинета, Вера вошла внутрь. Шум тут же прекратился. Увидев хозяйку, обезьяна с каким-то бумажным приказом в руке прыгнула на плечо. Выходя из кабинета, она увидела радостные лица сотрудников и их начальника. Путь к контролю за порядком в день проведения выборов был открыт, но в кабинете царил страшный кавардак: на полу валялась пустая папка с грифом «Совершенно секретно», а около нее разорванные документы. Домой Веру на «Волге» сопровождали двое охранников.

Так на Авлабаре была предотвращена «идеологическая диверсия», которая могла сорвать выборы, которые в ту пору были священным процессом, символизируя единство общества и правящей власти. А виной всему могла стать крохотная обезьянка Нюша, приехавшая из далекой страны, в которой и слышать не слышали о Тбилиси и его Авлабаре, населенном шутниками.


[На первую страницу]
Дата обновления информации: 04.03.09 17:32