Ерванд Кочар
(По случаю выставки)
Трудно обозначить границы искусства Ерванда Кочара. Его искусство безгранично, за его творчеством как будто простирается империя, не имеющая ни конца ни края, так он был могуч, крупен в своем творчестве и жизни. Все его колоссальное наследие – живопись, монументальная скульптура, мелкая пластика, пространственная живопись, рисунки, эскизы, наброски, хотя и частично, но убедительно было представлено на выставке, которая была открыта в этом году в Союзе художников Армении еще раз подтвердила, что мы имеем дело с очень крупным мастером XX века, принадлежавшим не только нам, но и европейскому искусству. Выставка организована таким образом, что напоминает музейную экспозицию, что в свою очередь заставляет зрителя скорее думать и исследовать, чем только смотреть, поэтому недавно открытая в Москве музейная экспозиция произведений, найденных в раскопках Помпеи, на которой представлен был весь предметно-художественный мир этого некогда цветущего античного древнего города, удивительным образом перекликается с экспозицией работ Ерванда Кочара как явления одного порядка, одной ценности.
Действительно творчество Ерванда Кочара необъяснимо только тенденциями искусства начала XX в., в частности авангардом. В творчестве Ерванда Кочара воедино сливаются два мира: античный, ренессансный и новый, и трудно сказать, что главенствует в нем анагард или классика и в какой степени.
Классическое наследие в течение всего своего творчества сквозило в ранние годы, в годы ученичества в Тбилиси сквозь формы кубизма, потом в Париже трасформировалось в сюрреализм, влилось в авангард, в авангард особого рода, непохожий на авангард Пикассо, Брака, Бранкузи, Леже, Арпа и Лифшица. Это не простые имена, имена, определившие лицо искусства XX века. Их искусство, в противоположность искусству Ерванда Кочара, трудно назвать героическим, драматическим. Это были люди иной формации, иных идеалов. Формотворчество, игра была основным художественным содержанием и задачей их творчества.
Ерванд Кочар никогда не играл с икусством и в искусстве. Он жил и действовал в другом, более древнем культурно-историческом слое, которое было насыщено не только произведениями мировой классики и историческими памятниками, но и диапазоном его интересов, его эрудицией и культурой, в самом широком и содержательном смысле...
Если Пикассо интересовала «как», то Ерванда Кочара, по его же признанию, интересовало «почему»...
В его творчестве, в котором суммировалось творчество Микеланджело, Леонардо, Дюрера, Рембрандта, Энгра, «почему» было существенной разницей, ставящей его и его произведения в другой ряд и в иные измерения, потому что «почему» относилось, как мне кажется, не к одной только форме...
В конце XIX в. Ф.Ницше объявил в своем философско-поэтическом произведении «Так говорил Зоратустра», что старые боги умерли... а новые еще не родились. Ерванд Кочар не мог примириться с этим, он был из другого мира и в его сознании они еще жили. В 30-е годы он создает скульптуру «Голова» (1933 г.) – образ полубога, полугероя, одинокого, сильного и непреклонного. Осколок не существующей империи или герой будущего, прообраз всех его героев: «Библейский Давид» (1953 г.), «Ужасы войны» (1959 г.), «Меланхолия» и «Муза кибернетика» (1972 г.). И в конце концов на его основе создает образ «Давида Сасунского», где отвлеченный метафизический образ обрел конкретные национальные черты.
Мы не прошли путь гармонического развития в общественной жизни и искусстве как Европа, и гений нашего народа пробивается внезапно, подобно дремлющему вулкану, удивляя нас и Европу, откуда, почему и каким образом. Все наше искусство, оттуда из нереализованного прошлого, которое, соединяясь с настоящим искусством, дает неожиданные образцы искусства и культуры.
Европейское искусство после первой мировой войны окончательно порвало с традициями высокого возрождения и впало в болезненный кризис сюрреализма, дадаизма, экспрессионизма, т.е. в сновидения, в детскость, в художественную истерику.
Желание синтеза, необходимость поиска новых гармонических форм, желание обрести что-то, обеспечивающее целостность и гармонию образа, и, как нам кажется, привели мастера к образной системе «пространственной живописи». Сюрреализм, стилистически тесно связанный с классикой, предоставил возможность синтеза. При всей авангардности и сюрреальности эти произведения можно рассматривать условно как образец эллинистического искусства синтеза Запада и Востока, которые во все времена соединялись в гений армянского народа. Ерванд Кочар объединил рационализм авангарда Запада с праздничностью восточной живописи. Они чем-то перекликаются с театральными произведениями Г.Якулова, реформатора театрального искусства, одного из авторов русского авангарда, родившегося в Тифлисе, в творчестве которого также сочетаются элегантность Парижа и театральность Тифлиса.
Эти произведения, выполненные из согнутой в пластические формы жести, расписанные, представляют композиционный синтез насыщенной сюрреальными элементами живописи и пространства. Объем рождается из движения живописи, нанесенной на плавно изогнутые листы, соединенные вокруг оси, которые плавно втягивают в свою орбиту, пространство и время, создают, таким образом, новую форму восприятия. Это было что-то новое для Запада. Это было кочаровским изобретением, синтезом его изобретательности, пытливого ума, ответом на авангард Запада, новым синтезом цвета, пространства и объема, образом, художественной системой другого уровня...
Как ни был драматичен возврат Ерванда Кочара на родину, в тяжелые 30-е годы, однако ему как армянину это было необходимо. Он ему даровал в дальнейшем возможность создать монументальные скульптуры Давида Сасунского – героя армянского национального эпоса и В.Мамиконяна – полководца, национального героя, которые напоминают в полном смысле слова памятники эпохи Возрождения, и выполнены на уровне самых больших мастеров этой эпохи.
Ерванд Кочар из мастера европейского авангарда, автора пространственной живописи, высоко оцененной ведущими французскими искусствоведами, чьи высказывания приводятся на нескольких стендах экспозиции, после переезда в Армению становится армянским художником.
Гармоничные и праздничные образы «пространственной живописи» помогли Ерванду Кочару в создании героизированных и идеализированных образов деятелей армянской культуры и искусства. В эти годы мастер создает уникальные работы в технике восковой живописи, уникальные графические листы по эпосу «Давид Сасунский», которые словно списаны с каких-то нам недоступных языческих жреческих памятников, дохристианского периода, «гигантов и героев», простых и сильных людей. Имитация каменной пористой фактуры до того достоверна и художественна в одно и то же время, что веришь в подлинность их существования и появляется ощущение, что эпос списан вот с этих рельефов и обозначил основные героические облики героев эпоса.
Мастер планетарного мышления уже после создания памятника Давида Сасунского в Армении продолжает работать над циклом трагических образов, которые наметил в 30-х годах. Создает скульптуру «Меланхолия», «Муза кибернетика». Город в человеке, внутри него, предметно и образно иллюстрируя трагическое столкновение культуры и цивилизации в человеке, разрушения человека в современном мире. Это продолжение его героических и трагических образов 30-х годов. Пластика, ставящая эти скульптуры на уровень мировых образцов.
Полотно «Ужасы войны» продолжает эту тему и занимает центральное место не только в экспозиции выставки, но и в творчестве автора.
Это произведение сумма его творческих поисков в пластике, в живописи и в графике. Неизбежный отклик на повсеместное зло в мире, идейно перекликается и напоминает безумную и слепую вражду между семьями Монтекки и Капулетти из трагедии «Ромео и Джульетта» У.Шекспира.
Стилистически это произведение очень сложно, настолько слиты в одно целое плоскость и цвет, форма и линия. Композицию организуют декоративные – синие, кирпично-красные и охристые цветные овальные плоскости, наложенные частично друг на друга. В них вписаны героические лица и торсы его героизированных образов 30-х годов из графических листов и скульптур. Это произведение ведет нас к леонардовской «Битве при Ангиарии», этому прообразу всех батальных сцен европейской живописи, к современному сюрреализму и кубизму. Это произведение одновременно и живопись, и скульптура, и графика. Живопись этого произведения доскональна, рисунок совершенен, композиция уникальна, каждый кусок полотна сделан до конца с дюрреровско-сезанновской основательностью и с далиевской иллюзорностью и ровно столько, сколько надо для целостности восприятия. Полог всего этого произведения чуть приоткрывается, и за ним мы видим фигуру сюрреальной плачущей женщины, которая с протянутой рукой, снова через автора как бы вопрошает «почему».
Это шедевр нашего и мирового искусства перекликается по трагизму и по масштабу обобщения с «Герникой» П.Пикассо.
Ерванд Кочар вспоминает, что однажды Г.Башинджагян на открытии армянского культурного центра в Тбилиси сказал, что искусство не имеет родины, на что художник В.Суренянц ответил, что родине нужны художники.
Благо, что Ерванд Кочар вернулся в Армению, стал художником нации, художником планетарного мышления.
И он нужен был искусству Армении так же, как А.Таманян и М.Сарьян.
Искусство Ерванд Кочара похоже на языческий храм, созданный на протяжении веков, противеречивое, но скрепленное одной идеей. В его творчестве столкнулись такие разные взаимоисключающие направления европейского искусства XX в., как кубизм и сюрреализм, но однако слились воедино благодаря его огромной творческой воле, интеллекту и возрожденческому духу.
Он интроверт, закрытый, его трудно понять, он труден, он не впускает в свой внутренний мир, так как это делают другие художники, даже приглашающие войти в него. Часто он очень неровен, косноязычен, одновременно виртуозен, но всегда значителен. Но он никогда не скрывает свои мысли и идеи и постоянно стремился к гармонии.
Он из другого мира, художник Возрождения, случайно оказавшийся в XX в. Художник идеи. Философ формы, мыслящий формами, признающий в искусстве только художественную форму. Во всех своих произведениях он остается художником формы, завершенной до конца, до предела, когда уже цвет и рисунок исчезают, остается один объем, наделенный такой внутренней скрытой силой, что кажется, если еще немного, то взорвется взрывом гигантской мощи.
Мысленно обобщая его творчество, путь, через который он прошел, я задаю себе вопрос. «Не был ли он ницшеанцем в искусстве?» Ерванд Кочар видится как герой-одиночка, зараженный, как мне кажется, «ядом» индивидуализма так же, как его центральный герой 30-х годов. Возможно, в своих основных образах он пытался создать образ, идею сверхчеловека, образ, который господствовал в умах в 30-е годы в Европе и был свойственен также мышлению армянина с его максималистскими наклонностями, и не было ли страдание причиной его ницшеанства, которое чувствуется во всем его непростом творчестве... Вопрос, на который стоит обратить внимание, который интригует и волнует. Обратим внимание на его юношескую работу «De Profundis» (1915), также выставленную на этой выставке, которую можно рассматривать как ключ к его творчеству.
Выставка прошла под рубрикой «Я уповаю на будущее» – словами самого Ерванда Кочара. Что имел в виду мастер? Будущий рассвет нашего искусства, возможность свободы выражения или что полное понимание его искусства еще впереди.
Все его творчество словно прошло под знаком пессимизма Запада и праздничности Востока, аналитического разрушающего ума с неумолимым стремлением к Гармонии, раздвоением и неистовой целеустремленностью. Он перебросил мост между прошлым и настоящим, предопределяя искусство будущего. Он был одновременно и армянским художником, и космополитом.
Без его творчества и его личного воздействия не было бы расцвета нашего искусства за последние годы. Он сам дал дорогу многим дарованиям. Его воздействие велико и еще не совсем осознанно. Он установил в искусстве высокую планку и для себя, и других. Искусство стало не простым, а почти трагическим действием. И, чем выше планка, тем трагичнее – цена которой жизнь. Он сам прожил в искусстве трагический, героический путь и всегда останется культовой фигурой нашего искусства во все времена.
[На первую страницу]
Дата обновления информации: 14.07.11 17:03