В Твери издается о-очень красивый литературный журнал…

(Литературная газета № 5 от 26.02.97)

О ПРОВИНЦИИ теперь гораздо чаще говорят как о силе общественной, а теперь еще и политической (необъявленный поход окраины на Москву в связи с невыплатой пенсий и зарплат с требованием отставки правительства). О провинции как силе эстетической говорится реже, потому что она представляется слишком понятной. Все знают, что "провинциализм" - это плохо, а вот "провинциальность" как стиль в прозе Екимова и Астафьева - это хорошо. Все знают, что великая русская литература вышла из провинции, но не задают следующего вопроса: а куда ж она вышла? куда в конце концов пришла? Говорят: провинция питает русскую культуру своей духовной энергией. Но разве русская культура настолько бескровна и вампирична, что нуждается в постоянной энергетической подпитке?

Прежде чем разрабатывать национальную идею, открыли бы, например, журнал "Меценат и мир", что недавно начал выходить в Рязани - руссейшем из русских городов. На обложке - портрет Пушкина работы Юрия Селиверстова. А на титульном листе читаем: Главный редактор Левон Осепян... Издается при содействии Рязанского Армянского культурного общества "Аракс", Союза российских писателей, Регионального центра Сети Консультант Плюс 000 "Консультант-Ока", 000 "Бит"... Телефон... Факс... E-mail: cnti@cnti.ryazan.su".

Чей-то рот, возможна, растянется в улыбке от этих ryazano-ереванских выходных данных, но мне-то лично не смешно. Пытаясь для себя смоделировать ситуацию, я понимаю, что это и есть та самая провинциальная культурная реальность, из которой, в частности, и вырастает новая национальная идея. если таковая в принципе возможна (я-то думаю, что национальная идея России давно состоялась и заключается она, как и во всех странах, в необъяснимой любви к своей родине). Я понимаю, что это и есть один из путей, через который провинциальная культура, не клянча подачек от Москвы, находит свой выход на поверхность жизни; и, может быть, в данном конкретном случае это был единственно возможный путь.

Лично я просто благодарю Левона Осепяна и общество "Аракс" хотя бы за то, что с помощью этого издания познакомился с гениальными фотоработами Евгения Каширина. Две девочки возле водосточной трубы. Одна, простоволосая. пытается поймать ртом дождевую струю. Кошачий изгиб тела. Оттянутые сапожки на глянцевых от воды ногах. Вторая, с распушенным бантом и в белоснежных туфельках, смотрит с опасливым восторгом... Древняя старуха с землистым, потрескавшимся ликом и скорбным и безнадежным выражением глаз допивает стакан молока... Другая старуха не то крестится, не то тянет что-то щепотью в беззубый рот... Повзрослевшая девочка точно таким же жестом прикрывает губы и грудь...

Организаторы "Мецената и мира" выпускают в Рязани еще один симпатичный журнал - детского творчества под названием "Утро". Левон Осепян значится в нем простым верстальщиком. И это очень показательно для эстетики русской провинции...

Как и то, что лучший из всех провинциальных журналов, которые мне приходилось держать в руках - "Русская провинция", - финансируется фирмами "Русский хлеб" и "Тверская ярмарка", а не министерством нашей замечательной культуры. Об этом журнале надо говорить много и обстоятельно, и я извиняю себя лишь тем, что в прошлом году "ЛГ" уже представляла его на своих страницах. Для меня очевидно, что "Русская провинция" (главный редактор Михаил Петров, учредители: Тверская писательская организация, администрация Новогородской, Псковской, Тверской областей и ТОО "Русская провинция") в своей эстетической шкале давно переросла "толстые" столичные журналы. Пока последние забавляются какой-то странной конкуренцией и выбиваются из сил в бу-керовской гонке, "Русская провинция" спокойно и осознанно воплощает феноменальный литературно-художественный проект: соединить достижения элитарных периодических изданий серебряного века с нерафинированной сегодняшней провинциальной эстетикой.

Впрочем, от серебряного века -только ясное понимание, что после "Весов", "Аполлона" и "Золотого руна" в восприятии журнальной эстетики что-то сдвинулось, изменилось. Красота смысла неизбежно тянется к красоте внешнего оформления, и нахождение гармонического равновесия между ними, без провалов во внесмысленную и оттого несомненно пошлую "изысканность", барочность (чем грешен, например, столичный "Золотой Век") - это и есть искусство нового журнала. "Провинциалы", начинавшие с уставного фонда в тридцать тысяч рублей, сразу рванули против течения: стали издавать очень красивый журнал. Однако не лоточно-глянцевый, вроде тех, от коих давно потускнели очи городских жителей, но издание, сочетающее изысканность визуального ряда (в талантливой графике местных авторов недостатка нет) с аскетической красотой так называемые "непрофессиональных" текстов. (Мне. впрочем, не понятно, что такое "профессионал" в литературе. По-моему, профессионал - это человек, зарабатывающий своей работой деньги. "Русская провинция" - журнал гонорарный.) "Я навсегда запомнил, - вспоминает Михаил Петров, - обидный, унижающий отказ одного новгородского художника-интеллектуала сделать обложку для нашего журнала. "А что придумаешь для такого названия? - ответил он. - Грязь? Но ведь не напечатаете же вы грязь на обложке". Этот "ин-тел-лек-ту-ал" (кажется, так надо произносить это слово?) определенно находится за границами высокой провинциальной культуры и гда-то на задворках культуры имперско-центрапьной. Его стоит пожалеть. "Их тысячи и тысячи", - говорил приятель Георгия Иванова, некто поэт Беленький о подобных эстетах "для себя", '"ищущих в эстетике утешения "для души", не удовлетворенной будничным существованием -безразлично, зубного техника или товарища министра".

За пять лет существования "Русская провинция" сделала главное и вроде бы невозможное - она выжила! Интересно, что против этого чаще всего восставали как раз местные административные силы, не понимавшие, как это можно, не оскорбляя себя, делать акцент на своей провинциальности! Но не менее интересно, что, наверное, самый замечательный автор "Русской провинции" Инна Собакина, пишущая короткие истории о деревенских жителях языком самих деревенских жителей, - бывший работник райкома партии, по работе часто бывавшая в новгородских селах. Ее рассказы - не реставрация "неиспорченного" и давно мертвого русского языка, но бесконечно талантливая фиксация естественной языковой народной стихии, что бытовала "во глубине России" в нашем веке и сама давно стала поразительным эстетическим фактом. И в этом сложнейшем клубке противоречий заключена одна из особенностей провинциальной эстетики. Ее "русскость" не так-то просто отделить от "советскости", как это делают записные московские славянофилы. И в то же время найдите-ка столичный журнал, в котором с такой лаконичной блистательностью вам рассказали бы о судьбе любопытнейшей и полузабытой фигуры начала века Павле Муратова (автор Юрий Соловьев), предваряя публикацию его малоизвестной статьи "Открытия древнего русского искусства". И это тоже в ключе провинциальной эстетики. В отношении к знаменитым писателям серебряного века Павел Муратов сегодня -провинциал. Как и прозаик 50-70-х годов нашего столетия Виктор Курочкин, не вошедший ни в одну из громких шестидесятнических обойм, но всего-то навсего возродивший в своей прозе строгую музыкальность пушкинской прозаической эстетики (материал С. Парфенова "Жизнь и проза Виктора Курочкина").

Я думаю, что именно спокойный и даже слегка надменный (в хорошем смысле) акцент организаторов издания на свою провинциальность позволил "Русской провинции" стать тем. чем она стала, - безусловным лидером среди областных и региональных журналов (исключая питерские - особый вопрос). Рядом с ней можно поставить лишь альманах 'День и ночь", издаваемый в Красноярске Романом Солнцевым, о котором "ЛГ" не раз писала. Но это не то лидерство на тесной столичной ярмарке тщеславия, в торговые ряды которой не совсем ловко пытаются встать и некоторые областные и региональные "толстяки", надувающие губы со словами: "возможности москвичей, конечно, побогаче, но и мы..."